Он стал отцом для всей семьи, которая стала в одночасье для еврейки с её бедной мамой – овдовевшей в 1920-х годах во время еврейских погромов петлюровцев в селе Подлесный Ялтушков Барского района Винницкой области на Украине… Якова-молочника, возвращавшегося с базара, тогда изрубили в лесу… по еврейской традиции, жена должна была провести ночь с покойным мужем один на один на полу дома, но прежде нужно было собрать его изрубленные куски… не смогла – потеряла самообладание… тогда на помощь Бейле пришла дочь Клара, 1906 года рождения, – она-то и взяла на себя ту печальную долю, с которой не справилась мать, собрала куски отца, провела вместе с мамой ночь в молитве и заняла, в результате, место старшей женщины…
«…куда ты пойдёшь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог – моим Богом; где ты умрёшь, там и я умру и погребена буду; пусть то и то сделает Господь, и ещё больше сделает; смерть одна разлучит меня с тобою». Книга Руфь (Мегила Рут), глава 1, ст. 16.
Так и случилось – и пошла мать за дочерью своей в новую семью…
Клара Брейнис девушкой уехала ухаживать за слепой родственницей в Киев к своим разбогатевшим дядям Брумам, удачно женившихся на богатых невестах, имевших магазины, это были братья Бейлы – старший Борис и младший Исаак. Исаак старался помочь племяннице, дочери любимой сестры, и подкармливал её вкусностями – конфетами, пирожными, булочками – из столичных кондитерских.
Вскоре Клара вступит в компартию и отправится учиться, а в 1934 году встретит Леонида – Леонтия, так он был записан в украинских документах, – будущего своего мужа, отца своих детей, сестёр и матери… Встретились они в Виннице на курсах КомВУЗа – Коммунистического Высшего учебного заведения. Клара Яковлевна училась на зоотехника, а Леонид Васильевич – на агронома.
«Ой… что ж ты, братик, робижь-то?.. Кого в дом ведёшь?.. жидовку…», – причитала семья, да и весь Писочин, откуда родом был Леонид-Леонтий, сын Бернацкого Базиля, – Василия, значит, из поляков он был, и Войт Христи – значит, Кристины, его жены из украинок. Любимый, вскормлённый мамкиным молоком до 3-х лет – всё выпрашивал у неё тайком – вырос статным, красавцем, для любой невесты знатный жених.
Посёлок Писочин относился к Липовецкому району Винницкой области.
Когда-то Липовец был собственностью крупнейшего украинского магната Януша Острожского, при котором в 1602 году он станет городом с числом домов в 1,5 раза больше, чем в Киеве. К концу XIX века в составе Царства Польского здесь действовали два кирпичных завода, винокурня, две православные церкви, католический костёл и две синагоги. На рубеже веков в городе проживало почти 9 000 жителей, действовали два мукомольных завода, два табачных, функционировали мужское и женское училища, городская больница с 5-ю врачами, открылось 6 еврейских молитвенных школ. В 20-х годах ХХ века располагалось управление 1-го Киевского конного корпуса Всеукраинского Красного казачества, а позже – Киевского военного округа Вооружённых сил Украины и Крыма.
Недалеко от Писочина в Жорнищы окру'га свозила на ярмарку товары – продукты с полей, сельский инвентарь, обувку, одёжку, порося, курей-гусей и всё, что можно и нужно было селянам.
Рядом с селом Писочин, в 3,5 км находится село Войтовцы, в котором с конца XVIII века, с 1775 по 1829 годы, священниками были Достоевские – дед и дядя Фёдора Михайловича, здесь родился его отец, Михаил Андреевич Достоевский, о чём сохранилась запись в церковной книге в Войтовцах. В Войтовцах, или, как его называли в Писочинах – Витовцах, находилась средняя школа, повзрослевшие дети ходили туда пешком из Писочина. И мальчик Левоха, так звали в семье Леонида Васильевича, ходил в ту школу.
Какое отношение имело это село к родне матери Леонида Васильевича, к фамилии Войт, – неизвестно.
«…послушай, дочь моя, не ходи подбирать на другом поле и не переходи отсюда, но будь здесь…» Книга Руфь (Мегила Рут), глава 2, ст. 8.
«…чем снискала я в глазах твоих милость, что ты принимаешь меня, хоть я и чужеземка?» Книга Руфь (Мегила Рут), глава 2, ст. 10.
«…мне сказано всё, что сделала ты для матери своей… да воздаст Господь за это дело твоё, и да будет тебе полная награда от Господа Бога, к Которому ты пришла, чтоб успокоиться под Его крылами!» Книга Руфь (Мегила Рут), глава 2, ст. 11.
«…простри крыло твоё на рабу твою, ибо ты родственник». Книга Руфь (Мегила Рут), глава 3, ст. 9.
«…и взял Вооз (Боаз) Руфь (Рут), и она сделалась его женою. И вошёл он к ней, и Господь дал ей беременность…» Книга Руфь (Мегила Рут), глава 4, ст. 13.
На курсах и решили молодые специалисты жить вместе.
По окончании КомВУЗа молодая семья обосновалась в селе Вендичаны Могилёв-Подольского района Винницкой области. Леонид Васильевич по партийной линии направляется агрономом в колхозные хозяйства, Клара Яковлевна – зоотехником района, который объезжала на бричке. Бейла жила в семье дочери Клары и её мужа Леонида.
На следующий год во время объезда Могилёв-Подольского района в селе Израиловка родила Кларуся дочь своему «родственнику-спасителю» (слово «родственник» – гоэль – в переводе с еврейского – буквально означает «искупитель», «спаситель») за два дня до его дня рождения, 26 февраля 1935 года.
«И взяла Ноеминь (Наоми) дитя сие, и носила его в объятьях своих, и была ему нянькою». Книга Руфь (Мегила Рут), глава 4, ст. 16.
Бейла не могла нарадоваться девочке, назвали её Аранеттой. В сентябре 1936 года Клара подарила миру ещё одну доченьку, Жаннетту, а ещё через полтора, в марте 1938 года, – сына, Валерьяна, уже в селе Тарасовка в 2-х километрах от станции, на окраине Вендичан, в доме, куда определили жить семью специалистов сельского хозяйства.
Белокурый, кучерявый малыш любил петь песенки на радость маме, бабушке и папе. Крестила мальчишку баба Христи в Писочине, рассказывали, что малыш плакал, когда его опускали в купель… Что-то было не так...*
Вендичаны, после строительства железной дороги Жмеринка – Могилёв-Подольский ещё в конце XIXвека, будучи в составе Российской империи, становятся важным транспортным узлом, тогда же здесь был построен сахарный завод, со временем были открыты школа, сельский клуб, библиотека и не одна, больница, и образованы центральный колхоз, специализировавшийся на откорме крупного рогатого скота, хлебный комбинат, Заготзерно и МТС. Леонид Васильевич становится директором Вендичанской МТС (машинно-тракторной станции).
В сентябре 1939 года Лёня был призван на фронт… Началась война – польский (освободительный) поход Красной армии в восточные области Польской Республики с 17 сентября по 5 октября, в результате которого присоединены были эти территории к Украинской и Белорусской ССР и к Литовской Республике (часть Виленского края).
Вернулся Леонид домой и в марте 1940 года от Вендичанской МТС Могилев-Подольского района Винницкой области отправился в Москву на Всесоюзную Выставку Достижений Народного Хозяйства (ВДНХ) с выведенными им уникальными сортами пшеницы, за урожайность которых участковый агроном Леонтий Васильевич Бернацкий получил малую серебряную медаль.
Бейла Ароновна Брум, хлопотала по дому, помогла с малыми детьми своим дочерям. Младшая сестра Клары Яковлевны – Раиса, 1912 года рождения, жила в Вендичанах. Она была учительницей в местной школе, ещё в 1933 году родила сына в селе Куриловка Хмельницкого района Винницкой области и затем перебралась в Вендичаны. Жила при школе в одной из комнат для учителей.
По партийной линии молодую семью Бернацких с детьми и тёщей перевели в село Слобода-Шлышковецкая Могилёв-Подольского района. Отец, Леонид Васильевич, был назначен директором МТС в Слободе-Шлышковецкой, а мать, Клара Яковлевна, заведовала сельским клубом, в котором семья и жила.
Наступил июнь 1941-го… В Слободе молодую большую и дружную семью и застала та проклятая война. 22-го числа немецкие самолёты летали так низко-низко, что видны были лица фашистов. Зазевавшаяся в небо Арочка, шла в местный магазин за ситро, навстречу спешил отец, увидел дочку и увёл её домой. Ему сообщили, что началась война и идёт мобилизация. Леонид отправил семью к своим родственникам в село Писочин, подальше от границы на 170 км, за Винницу, и предложил двум старшим сёстрам Клары – Адели и Фени с мужьями Эфроимом и Борисом и детьми Лёвой, Яковом и Эдиком – перебраться из Ялтушкова Барского района Винницкой области к ним в Писочин. Но… они отказались, объясняя, что война, как тот поход 1939 года, продлится 2 недели, не больше и… ошиблись – их расстреляли немцы тогда же, в 1941-м, как еврейскую семью… Потом рассказывали, что на них показали соседи.
Младшая сестра Клары Яковлевны – Раиса, вместе со своим сыном Сашей, осталась в Вендичанах, так с июня 1941-го она и оказалась в оккупации – выжила. Её муж накануне войны погиб в тюрьме – его посадили за антисоветские песни на украинском… Рая ни разу не навестила своего мужа, тем самым сохранила жизнь сыну – умничке-сыну – Александру Ивановичу Блажчишину, он стал доктором геолого-минералогических наук и создать фундаментальный труд «Геология Балтийского моря», где особое внимание уделено осадочным накоплениям в Балтийском море, что имеет отношение к объяснению происхождения Куршской косы – его коллеги по Институту Океанологии АН им. П.П. Ширшова и сотрудники научного отела Национального Парка цитируют основные его работы, например, относительно маренного плато Рыбачий. https://ocean.ru/index.php/istoriya-v-litsakh/item/1280-blazhchishin-aleksandr-ivanovich-1933-1998 Александр Блажчишин добился реабилитации своего отца, когда учился в институте, настойчиво писал письма в КГБ Украины.
Но вернёмся в июнь 1941-го… Раечке при немцах приходилось прятать свою красоту, пачкая лицо сажей и кутаясь в неприметную одежду. Жила она с сыном в сараях, в поле, соседи ей помогали, скрывали. Ей повезло, учительнице школы Вендичан, кстати, как и старшие сёстры и их мужья, – но ей сохранили жизнь, как родственнице почётного агронома МТС, не выдали.
У Леонида Васильевича, как у кадрового специалиста, отправлявшего на восток страны технику, была бронь, от которой он отказался и был призван, по одним сведениям, 16 июня, по другим – 21-го числа, а по третьим – в июле 1941 года, Лубенским РВК, Украинской ССР, Полтавской области на фронт в 20 отдельный разведывательный батальон 20 танковой дивизии (20 орб) 5 Армии Южного фронта. Дивизия отступала и была расформирована в начале сентября 1941 года, дед был переведён в 620 стрелковый полк 164 стрелковой дивизии, который до конца первого года войны продолжил отступление…
Отступление тогда шло тяжело, немец преследовал отступающую армию.
Клару Яковлевну, как члена партии, направили эвакуировать племенной скот в глубь страны на восток, а вместе с колхозным добром приняли решение отправить и население, правда, не все согласились, но кто готов был, тот собрал своих детей, нехитрые пожитки и отправился в Саратовскую область. В начале осени собрались семьи работников колхоза, забрали они ребят из местного детского дома и в кибитках ушли, сопровождая колхозный скот. Передвигались беженцы по дороге, останавливались посреди полей, где лежали зрелые кавуны (арбузы) и неубранная сахарная свекла, готовили затирку из муки и молока – муку взяли с собой, а молока было целое стадо, «копали картофель и пекли его в золе костров, разведённых из соломы или станичных плетней, – у всех, кто шёл или ехал, можно было видеть в руках огурцы, помидоры, сочащийся ломоть кавуна или дыни» (А.А. Фадеев, «Молодая гвардия»).
Так наша семья вместе с «государственными» лошадьми и коровами отправилась к Волге. Мать, трое детей и бабушка. Бабушка Бейла прихватила с собой ручную швейную машинку – чинить в дороге кому что из одежды. Кибитка везла детей – девочки рядом с бабушкой на облучке, а маленький Валя спал в конце на соломе. Клара Яковлевна хлопотала по организации обоза беженцев. Детей-сирот распределили по повозкам и одна из девочек верхом на лошади управляла кибиткой семьи. Так проехали всю Украину на восток, в глубь страны, и оказались в Воронежской области, оставалось немного до села Ново-Покровское Балашовского района Саратовской области, куда определили эвакуированных.
Клара Яковлевна с женщинами из обоза решили найти селение, где можно было бы испечь хлеб, спросили у местных жителей, те указали куда ехать – село стояло в стороне и в ночь ушли, чтобы на утро привести к обозу свежеиспечённые буханки. Буквально перед переправой через реку, название которой никто уже и не знает, когда часть скота перешла броды, кибитки переезжали мост и из последних повозок на мосту оказалась та, что с детками Клары Яковлевны и бабушкой Бейлой – налетели немецкие самолёты. Девочка-сиротка с лошади в испуге упала, вожжи запутались в колёсах, бабка схватила за что смогла и повела кибитку в сторону от дороги. Налётчики не долго кружили над беженцами, но погибло тогда немало и многих ранило. На дороге лежал ревущий раненный скот. Спасаясь от снарядов, люди разбежались кто куда, пытались спрятаться в ближайшем лесу. Бейла Ароновна должна была сохранить жизнь детей, говорила она на идиш и на украинском, хорошо писала на украинском и по просьбам односельчан составляла тексты. Возопила тогда еврейская бабка: «Тримайтесь за спидницу!» Дивчины послушались, схватились за её юбку, и побежали прятаться. А третий? Нема – нет хлопчика. Где хлопчик? Где Валя? Кто видел?
Оставили в повозке! Вернулись за ним, бабка взяла его на руки, среднюю девочку посадила себе на шею, а старшей наказала держать сестру сзади и её за юбку.
Услыхав бомбардировку, Клара Яковлевна с женщинами побросали миски, плошки, да выбежали в сторону взрывов, на их глазах обстреливали детей, родных, весь обоз… Она рвала волосы от ужаса на своей голове и не понимала где искать своих родненьких – живы ли?..
Искали все, кто выжил. Искали везде. Не сразу, но увидели холмик, прикрывший тельце 3-х летнего ребёночка. Вот он! Есть! Нашёлся! Живой! Плачет… из ушек кровь течёт… не слышит… оглох… Часто потом папа вспоминал, пытался объяснить, не знал он, мол, тогда, что нельзя закрытым ртом в грохот – перепонки лопнут… А тогда он всё время спрашивал свою маму, ну как спрашивал, – показывал, что ушки не слышат. Как объяснить-то ему? Теперь он всё время у бабки на руках – попробуй обидь Вову… Имя Валерьян для маленького мальчика было Валей, а потом стало – Вовой, чтобы можно было позвать оглохшего, имя это, как выстрел, – хорошо различается, как потом любимое «Па». У папы была высокая потеря слуха, примерно, 65% – это сейчас можно применить медицинские технологии, развить речь, слух. Во время войны выжить бы…
Выжили! Клара Яковлевна, не веря своим глазам, хватала детей, щипала их, а те кричали и плакали от болезненных проверок мамы. В результате этого налёта, оставшиеся в живых работники колхоза, эвакуировавших вместе лошадей и коров, решили уйти и не рисковать больше жизнью – «бомбят же жидов да коммунистов…»
Как после выяснилось, в тот налёт немцы преследовали отступающую колонну дивизии, в которой состоял лейтенантом административной службы Леонид Бернацкий. И кто бы мог подумать, что фашистские налётчики настигнут мирный обоз с его семьёй, двигавшийся в том же направлении.
В этот период семья потерялась – Леонид Васильевич не знал куда эвакуировалась семья, а семья не знала куда отступил их отец. Позднее одновременно на стол «Красного Креста», через который искали пропавших, легли два письма-треугольника – Бернацкого Л.В. и Брейнис К.Я. с запросами о предоставлении информации потерявшихся родных. Клара Яковлевна и Леонид Васильевич не были официально расписаны – их брак был зарегистрирован в Калининграде в ЗАГСе Сталинградского района в 1952 году, когда старшая дочь получала паспорт, а её свидетельство о рождении было утеряно. Дети все были с фамилией отца – Бернацкие. Наверное, это не единичный случай – так было принято на селе – сошлись люди и живут, детей рожают, растят их, любят друг друга…
Летом 1942-м года наступил переломный ход в войне, после Сталинграда с февраля 1943 года началось долгожданное наступление нашей армии, освободили Киев, Харьков. В эвакуации в селе Безлесном близ Ново-Покровского Балашовского района Саратовской области семья жила в заброшенном домике, Клара Яковлевна работала зоотехником в колхозе села. Райкомом партии была направлена в районный центр Ново-Покровское директором на сырзавод, старшая девочка там же пошла в школу. Здесь же получили известие об отце, о том, что он жив, узнали его полевую почту, сообщили ему своё место нахождения. Вскоре от него семья получила аттестат военнослужащего для обеспечения денежным довольствием. Семья жила на квартире у местного жителя, кроме них в небольшой комнатке, вроде чулана, жила женщина с дочкой. Соседка старалась следить за ситуацией на фронте и внимательно слушала сообщения по радио. Репродуктор в доме всегда был включен, именно, она и сообщила, что блокада её родного города Ленинграда 27 января 1944 года полностью снята. Эта, постоянно курившая на крылечке женщина, всем, кого встречала, передавала долгожданную новость и сразу решила собираться обратно домой – радостное настроение передалось и бабушке Бейле.
Теперь можно назад к большой семье! Всех эвакуированных стали свозить к станции города Камышин, а оттуда на поезде до Харькова.
Легендарный Камышин известен ещё со времён Золотой Орды, из этих мест казачий атаман Ермак Тимофеевич отправился на Каму, а после – на покорение Сибири, переправившись в реку Камышинку, также на Волгу вышел и Степан Разин. На берегу Камышинки по велению Петра Первого в 1695 году был основан город Камышин, где во время его Первого Азовского похода и побывал.
В Харькове пересадка была не долгой, нужно было дождаться, когда к перрону подадут состав в сторону Липовца. Выгрузив свои пожитки, а, если вы думаете, что их немного, то – ошибаетесь. Во-первых, на руках у женщин трое детей, старшей – 9 лет, затем, переезжали с места на место, где не было элементарных условий, потому и возили с собой горшки, тазы, подушки и швейную машинку – а как же?! Пожитки сложили на платформу и как раз в этот момент Арочке захотелось в туалет, не по-шутошному… Бабушка Бейла сориентировалась, в Харькове она бывала и знает вокзал, куда можно было бы сводить девочку. А вот кто не был на вокзале в Харькове, тому разъясняем, что это многопутейный важнейший железнодорожный узел на Украине, к платформам оборудованы многочисленные лестничные пролёты и надо хорошо запомнить приметы, чтобы не ошибиться с нужной, чтобы вернуться к нужной. Подробности эти нелишние, поскольку бабушка с внучкой, возвращаясь назад, не узнали свой перрон – уже стоял поезд на путях, а Клары с детьми не было – заплутали. Где они? Куда пошли? «Клара! Клара!» Поезд своим составом закрыл соседний перрон и невозможно было заметить, что там также взволнованно ищут своих – «Мама! Бейла! Ара!» Кто-то услышал переполох и подсказал бабушке с внучкой куда бежать. Нашлись! Обнялись, словно пережили очередную бомбёжку, и опять давай щипать своих. Теряться будут ещё не раз, но это потом.
От станции Липовец до самого города Липовец надо ещё добраться, идти–не дойти – 13 километров. Кто-то помог с телегой, деньги у Клары Яковлевны были, она получала по аттестату мужа денежное довольствие. Поселковая дорога вела через сады, в июле уже созрела вишня и первым впечатлением от родной стороны – это были спелые ароматные ягоды. Много-много лет спустя, оказавшись в этих краях, спелая вишня всё также встречала своих. Вишню и черешню высаживали между полями, чтобы уберечь пахоты от сильных степных ветров, – она быстро укореняется, приживается и в условиях украинских степей великолепно спасает от суховеев.
Летом 1944 года наша семья вернулась из эвакуации в село Писочин Липовецкого района Винницкой области, где оставались мать, сёстры Миланья, Наталья и старший брат Леонида Васильевича Фануша, младший Пётр погиб в самом начале войны. Очень скоро переехали обратно в Вендичаны, Могилёв-Подольского района Винницкой области, где надо было налаживать родное хозяйство. Вендичаны во время войны не пострадали, ни село, ни один дом и ни одно хозяйство. По осени детей стали собирать в школу за парты – младших школьников всех в один класс, третий, туда попали старшая дочь Бернацких, которая училась в эвакуации, и единственный сын сестры Клары Яковлевны – Саша Блажчишин. Буквально на следующую четверть его перевели в пятый – умненький мальчишка занимался с мамой, Раисой Яковлевной, и с ещё одной учительницей… немкой, с которой жила при школе. Как она оказалась в Вендичанах, можно лишь только догадываться – в далёком 1918 году уезд был оккупирован немецкими войсками, может она с того времени и появилась там? Саша с ней в Вендичанах начал учить немецкий язык, который позднее очень пригодился в его исследовательской работе.
Леонид Васильевич в составе 243 гвардейского стрелкового полка 84 гвардейской стрелковой дивизии 11 гвардейской армии 3-го Белорусского фронта с 16 по 27 октября 1944 года принимал участие в Гумбинненской наступательной операции, это была первая попытка Восточно-прусской операции 3-го Белорусского фронта в октябре 1944 года, завершившаяся вторжением советских войск на территорию Германии.
В августе 1944 года, на завершающем этапе операции «Багратион», войска 3-го Белорусского фронта вышли к границе Германии (в пределах провинции Восточная Пруссия). Затем наступила стратегическая пауза, во время которой войска обеих сторон готовились к продолжению военных действий: советские войска — к дальнейшему наступлению в пределы Германии, немецкие — к обороне в Восточной Пруссии.
Войска 3-го Белорусского фронта приступили к выполнению операции 16 октября 1944 года. Ее цель — разгром тильзитско-инстербургской группировки немцев и последующее овладение Кёнигсбергом. Однако сил на достижение такой цели у фронта не хватило: долговременная, глубоко эшелонированная оборона, отчаянное сопротивление немецких войск, большие потери советских войск вынудили командование 3-го Белорусского фронта перейти к обороне. Операция была прекращена 27 октября 1944 года. Советским войскам удалось только вторгнуться «в пределы Восточной Пруссии на 30 км в глубину и 140 км по фронту».
В первый день Восточно-Прусской операции Леонид Бернацкий совершил подвиг – командовал взводом 2-й стрелковой роты, за что был представлен награде Ордену Красной Звезды. Подробности этого подвига никто в семье не знает. Известно одно, что дед тогда попал в госпиталь с ранением – ему оторвало пальцы на левой руке – в феврале 1945 года вернулся в армию. Спрашивала его девчонкой: «Где пальцы? Почему оторвало?» – отвечал: «Зазевался…». Ему тогда сослуживцы и успели крикнуть: «Бернацкий! Смотри, пальцы потеряешь!»
Новое наступление советских войск в Восточную Пруссию началось 13 января 1945 года. Восточно-Прусская стратегическая наступательная операция 1945 года проводилась силами 2-го и 3-го Белорусских, частью сил 1-го Прибалтийского фронтов, при содействии сил Балтийского флота. Операция по официальным данным завершилась 25 апреля 1945 года. Но бои еще продолжались на косе Фрише Нерунг. Там остатки немецких войск капитулировали в ночь с 8 на 9 мая 1945 года.
В Вендичанах в мае 1945 года все встречали Победу, мимо проезжали составы с красноармейцами, они махали руками и приветствовали на станции жителей с криками: «Победа!»
Долгожданная Победа! Всё цвело вокруг – природа вместе со всеми радовалась концу страшной войны. Но её эхо долетало время от времени в мирные селения. В конце войны у мальчишек появилось новое увлечение – находить снаряды, разбирать и взрывать их. Как-то потерялся Вова. Его искали повсюду, когда в Вендичанах прогремел взрыв. Нашли мальчишки очередной снаряд, засели в овраге и стали разбирать смертельное оружие, самого маленького Вову отправили за кирпичами, чтобы постучать и выбить из корпуса порох или чего там они могли найти. Этот самый маленький был ещё и глухой – пользы от него всё равно не много в таком деле. За железнодорожной станцией была выкопана яма для хранения овощей и, как водится, на подобных хоздворах стоят нужники, туалеты, обыкновенные деревянные. На дне той ямы лежали кирпичи – туда Вова и направился, но как обратно выбираться из неё, не подумал. Сидит в яме, хнычит, а его ищут… под вечер уже кто-то из мужиков пошёл по нужде за станцию и услышал обессиленные всхлипывания ребёнка. Нашёл бабку, сказал, что бачил хлопчика в яме. Достали сокровище и вернули потерявшей уже всю надежду увидеть сына живым маме. А те мальчишки, нашедшие снаряд, погибли – разорвало на куски, они разлетелись в разные стороны, кто успел – выскочили, стали кричать, звать на помощь, пальца на руках оторвало, повредили ноги, руки.
Закончил дед войну в Кёнигсберге, участвовал в штурме, получил медали «За взятие Кёнигсберга» и «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.», а датой окончания службы в рядах Советской Армии у Леонида Васильевича является 21 января 1948 года. После Победы 1945-го ему дали небольшой отпуск навестить родных. Леонид Васильевич предложил Кларе Яковлевне со всей семьёй переехать к нему в Кёнигсберг – вызов он готов был выслать – ненадолго, на пару-тройку лет и обратно, в родные Вендичаны.
Но, как говорят в народе: «Нет ничего более постоянного, как временное».
Получив вызов, дождавшись завершения учебного года, семья своим огромным составом: Клара Яковлевна с тремя детьми: Аранеттой, Жаннеттой и Валерьяном, сестрой Раей и её единственным сыном Сашей, и бабушкой Бейлой, отправилась из Винницкой области в Кёнигсберг – вызов был оформлен комендатурой Кёнигсбергского Особого Военного округа ещё в апреле 1946 года, когда была сформирована Кёнигсбергская область, потому и вызов был в Кёнигсберг.
Предупредив Леонида Васильевича о своём выезде, женщины с детьми перебрались в Москву. По документу от Кёнигсбергской комендатуры им предоставлялись проездные билеты бесплатно на пассажирский поезд, но в Москве нужно было подождать дня два, предоставлялось бесплатное жильё в гостинице. Два раза в неделю ходили поезда из Москвы в Кёнигсберг. Большой семье так не терпелось увидеть и обнять отца, что решили не откладывать выезд и отправились в путь. Из Москвы добирались в вагонах-теплушках попутных товарных составов, дорога заняла неделю, спали на соломе на полу. Товарники считались неприоритетными поездами и пропускали всех встречных и попутных, в том числе, пассажирские – тот поезд, что вышел из Москвы через два дня обогнал наших попутчиков и пришёл строго по расписанию.
Леонид Васильевич дважды в неделю приезжал на станцию за семьёй к пассажирскому поезду. «Не приехали… следующим прибудут», – посчитал Бернацкий и отправлялся по делам сельскохозяйственного управления 11 гвардейской армии осматривать поля, готовя область под заселение переселенцами из всего Советского Союза, – его территорией контроля являлись Лабиауский (Полесский), Большаковский районы и не только эти.
В ходе войны для управления территориями и населенными пунктами в тылу своих войск военные власти создавали специальные органы — военные комендатуры. После окончания боевых действий там, где воинские части и соединения располагались на постоянную или временную дислокацию, военные комендатуры сохранялись. Военные комендатуры на занятой советскими войсками территории располагались во многих населенных пунктах, они сыграли важную роль в организации мирной жизни, защите и обеспечении всем необходимым местного немецкого, а затем и советского населения. В полосе продвижения 11-й гвардейской армии действовало 9 комендатур. Всего к концу боевых действий в полосе 3-го Белорусского фронта работало свыше 30 одних лишь фронтовых комендатур.
Летом 1945 года был определен перечень задач и обязанностей комендатур: сбор и учёт крупного рогатого скота, уборка урожая; размещение немецкого населения, обеспечение его продуктами питания по установленным нормам и организация медицинского обслуживания; контроль за соблюдением дисциплины среди военнослужащих, «опрятности формы одежды», норм поведения в отношении с местным населением. Войска фронта, а затем Военного округа летом 1945 года испытывали серьезные продовольственные затруднения.
Командование 3-м Белорусским фронтом еще до окончания боевых действий предвидело такую ситуацию. Выход из нее виделся в проведении на подведомственной территории весеннего сева, организации масштабных сельскохозяйственных работ. Всем этим должны были заняться войска, конечно, с привлечением местного населения. Для выполнения конкретных задач приказом командующего войсками 3-го Белорусского фронта от 24 марта в войсках начали создаваться подсобные хозяйства. Именно они в апреле 1945 года приступили к подготовке посевной кампании. Сев был организован на всей территории Восточной Пруссии. Учет выполненных работ велся отдельно: войска фронта сеяли самостоятельно, военные комендатуры — с использованием местного населения.
Сразу же после завершения боевых действий военные комендатуры городов и районов приступили к выполнению неотложных работ по очистке местности от боеприпасов, захоронению погибших, расчистке завалов, восстановлению ряда объектов.
К организации планового восстановления и развития экономики районов коменданты приступили с 1 октября 1945 года с привлечением для всех хозяйственных работ немецкого населения не в принудительном порядке, а добровольно, с оплатой за труд в основном продуктами питания. Впрочем, экономическая ситуация в стране и, соответственно, в Кёнигсбергском регионе была исключительно сложной. Продовольствия не хватало, и население региона независимо от национальности, как немецкое, так и русское, переживало этот период тяжело.
В середине января 1946 года военные коменданты районов должны были представить первые донесения о проделанной работе по восстановлению экономики подчиненных районов. В целом эта работа заключалась в реанимации предприятий переработки сельскохозяйственного производства, восстановлении энергетических мощностей территорий, выполнении работ по защите от воздействия стихии, создании предприятий бытового обслуживания, налаживании транспортных связей между Кёнигсбергом, районами и населенными пунктами.
Практически во всех районах военные комендатуры организовали строительство или восстановление мельниц и пекарен, электростанции и лесопильных заводов, ремонтных мастерских для сельхозинвентаря, сырзаводов и молокозаводов в ряде городов, маргаринового завода, значительное внимание было уделено восстановлению водооткачивающих станций на польдерных землях – эти земли в основном в Славском и Полесском районах. Военные комендатуры естественным образом превратились в органы временного гражданского управления, а затем в управления по гражданским делам.
Перевод региона к мирной жизни продолжался до весны 1946 года, а со второй половины 1946-го бразды правления новой областью прочно перешли к гражданским властям.
В среду 17 июля 1946 года семья прибыла на станцию Калининград-Сортировочная, имея на руках вызов в Кёнигсберг, переименованный 4 июля в Калининград. Южный вокзал ещё надо было восстанавливать и все поезда до 1949 года приходили на станцию Сортировочная. Понимая, что никто не встретит их по прибытии, Клара Яковлевна наказала детям, сестре и бабушке дожидаться её на станции, а сама отправилась на поиски мужа, прихватив с собой старшую дочь Аранетту. Со слов своей тёти и веду повествование истории семьи.
Клара Яковлевна с дочкой Аллой от станции прибытия и по рельсам, куда показали военные, вышли к левому берегу реки Прегеля – железный мост был взорван и переправиться на правый можно было на лодке. У берега стояла дежурная лодка, управлял ею местный житель – немец. Клара Яковлевна обратилась к нему на… идиш, немец её прекрасно понял и согласился помочь – переправить за какие-то деньги на другую сторону реки и показать направление в сторону комендатуры, а там уже могли подсказать, где искать Бернацкого. 11-летняя Арочка-Аллочка подмечала всё вокруг и первое, что вспоминает, так это запах – розы, розовые кольквиции благоухали. Правда, она не знала, как назывался такой ароматный куст, похожий на жимолость. Это только лет 7 назад я выяснила у одной известной жительницы Полесского района, как назывался «приятный», «прелестный», «любезный», «милый», «любвеобильный», цветущий в июле, – именно, по цветению декоративного кустарника кольквиции, по воспоминаниям также своей тёти, она и определила в каком месяце возвращались через Кёнигсбергскую область мама и тётя Инессы Савельевны Наталич в 1945 году из Германии, угнанные туда на работы.
Кольквиция названа в честь немецкого ботаника Рихарда Кольквица, одного из разработчиков первой системы показательных организмов для оценки степени загрязнения вод в 1908 году, а видовой эпитет названия единственного представителя этого рода и означает всё то, что выше привела в кавычках.
Тётя идиш не знает, похоже, он был языком общения Клары Яковлевны с Бертой Григорьевной – так стали называть Бейлу Ароновну. Возможно, послевоенный Кёнигсберг-Калининград говорил на идиш, налаживали с его помощью в первые годы общение с оставшимися местными жителями. Похожая ситуация с языком в семье была и у упомянутой Инессы Савельевны, если нужно было что-то сообщить взрослым женщинам друг другу, они переходили на немецкий язык, приобретённый ими в Германии, и дети не догадывались о содержании их разговора. На идише говорили тогда многие жёны специалистов, вызванных на восстановление Калининградской области. Со временем этот язык станет языком молчания...
Очень хорошо знала идиш Раиса Яковлевна, сестра Клары Яковлевны, мама Александра Блажчишина, и в первые послевоенные годы в Калининграде она была учительницей немецкого языка для немецких детей. Она жила в отдельном домике, как учительница при школе в посёлке Октябрьский, где поселили работников ЦБК-1, и где жили и работали много оставшихся немцев.
Целлюлозно-бумажная промышленность стала одной из ведущих отраслей экономики Калининградской области. На бумаге с маркой целлюлозно-бумажных предприятий Советского и Неманского ЦБК, Знаменских бумажных фабрик печатались журналы «Огонёк», «Советский Союз», «Вокруг света», «Юность», «Работница», «Крокодил». Одними из первых в стране калининградские предприятия освоили производство бумаги для глубокой печати и к 1967 году давали 70% такой бумаги от общего количества, выпускающегося в Советском Союзе. Из Калининградского морского порта в Англию и Италию, Болгарию и Канаду, Сомали и Францию, на Кубу, в ФРГ, ГДР и Венгрию отправлялась продукция предприятий целлюлозно-бумажной промышленности. Целлюлозно-бумажный комбинат № 1 Калининградский уже в 1945 году выпустил свою первую продукцию на территории целлюлозного завода «Фельдмюллер», основанного в 1885 году, хотя официально советское предприятие было принято в эксплуатацию в 1954 году.
Целлюлозная фабрика в кёнигсбергском предместье Лип была построена в 1895 году торговцем древесиной Эмилем Теппихом. До Первой мировой это было крупнейшее предприятие в Восточной Пруссии наравне с фабрикой в Коссе (ныне территория бывшего «Цепрусса»). В 1920-е года фабрика переходит под контроль промышленного объединения «Кохолит» и получает наименование Klg. Zellstoff Fabrik Koholit A.G. В 1930-е годы уже под контролем Feldmühle AG на предприятии было установлено новейшее оборудование, которое позволяло производить до 55 тыс. тонн целлюлозы. В округе постепенно вырастает новый рабочий поселок для полутора тысяч сотрудников крупнейшего восточно-прусского предприятия. Сейчас он известен как микрорайон Октябрьский с 1-2-этажными, доживающими свой век немецкими домами на фоне коробочных высоток на ул. Баженова и Миклухо-Маклая. Во время войны фабрика не подвергалась бомбардировкам, поэтому всё оборудование вошло в строй в 1946 году — после прибытия и обустройства рабочих из числа первых переселенцев Восточной Пруссии и проведения ими восстановительных работ.
Кстати, интересный факт – в производстве бумаги используют тряпьё (ветошь из натуральных тканей – лён, хлопок), такая бумага получалась более качественной и шла на экспорт в Америку для глянцевых журналов. До войны поставками ветоши занимались евреи, завозя вторсырьё из Литвы и приграничных русских городов. Тряпьё шло не только на производство бумаги, но и на машинные протирки, станков, деталей. После войны в Калининграде теперь уже школьники собирали ветошь, как макулатуру. Многие вспоминали, как шабутные пионеры забирали даже половики из-под дверей на лестничных площадках, приходилось обращаться в школы и трясти мешки в поисках своих ковриков.
У Клары Яковлевны была помощница немка Эрна, высокая стройная вдова погибшего подполковника германских танковых войск под Сталинградом. Она с уважением относилась к семье Леонида Васильевича и обедала со всем семейством за одним столом, что не рекомендовалось делать комендатурой военнослужащим. Эрна вызывала особое уважение среди местных немцев, им полагалось жене или вдове офицера высшего состава оказывать почести, – немцы молча опускали глаза и голову при встрече с ней в знак приветствия. Она хорошо знала район вагонзавода, подсказывала названия и нахождение улиц, помогала Кларе Яковлевне в контакте с работающими немцами в обеспечении их продовольствием по карточкам в магазине Отдела рабочего снабжения (ОРС) по улице Вагоностроительная. До сих пор сохранился тот магазин на остановке общественного транспорта. При каждом предприятии послевоенного города были свои Отделы снабжения, т.е. магазины продовольственных и промышленных товаров, а также детские сады для детей работников этих предприятий.
Тот немец, переправивший через Прегель Клару Яковлевну с дочкой, указал путь и примету, которой нужно было ориентироваться, чтобы выйти к комендатуре – это был установленный в Кёнигсберге 30 сентября 1945 года обелиск на мемориале 1200 гвардейцам. Следуя этого направления, они вышли к обелиску, спустились в парк, а там и несложно было найти сельскохозяйственное управление комендатуры 11-й гвардейской армии, которое располагалось в богатом немецком особняке на проспекте Победы рядом с трамвайными путями – это знаменитая вилла «Хонкамп», где сейчас располагается детский сад, в историческом районе Амалиенау. Но Леонида Васильевича в управлении не нашли, поскольку он выехал в область, пришлось ждать вечера.
Вскоре семья встретилась с огромной радостью и начались приятные хлопоты. От комендатуры знатоку сельского хозяйства выделили временное жильё в доме на Каштановой аллее на перекрёстке с улицей Чернышевского. Леонид Васильевич готовился к встрече со своими любимыми, покупал печение, конфеты, чем и стал угощать, а помогавшая с уборкой в доме немка принесла кувшин ягод – крыжовника, смородины всех цветов. Но в процесс вмешалась бабушка и всё по-хозяйски взяла в свои руки – детей сначала надо накормить!
Детей фронтовиков осенью усаживали за парты. Первые уроки для сестёр Бернацких прошли в здании бывшей народной школы для мальчиков и девочек имени Кристиана Крауса и Теодора Гиппеля. Во время войны школа не сильно пострадала, поэтому уже в 1946 году в одной её половине открылась женская школа №4, здесь позже откроется и библиотека им. Гайдара.
Повзрослевший Саша Блажчишин отправился в 7-й класс школы для мальчиков – это была школа № 1 на улице Кропоткина, бывшая высшая реальная школа «Бург-шулле» с богатейшей историей ещё с XVII века, как «Латинская школа» у Кёнигсбергского замка, и получившей современное здание в 1926 – 1927 годах в районе Хуфен. Эта школа оставалась мужской до 1948 года, которую тогда и закончил Александр Иванович, будущий геолог.
А маленький Валя в первый класс пошёл в начальную школу №14 на улице Нефтяной. Старательно выводил буквы, считал, но, как не сопротивлялась мама, пришлось мальчика перевести в специализированную школу-интернат для глухих детей в посёлке Сосновка. Ту школу открыли в бывшем господском имении Адольфа Батоцки, немало сделавшего для процветания в своё время курорта Кранца, нынешнего всеми любимого города-курорта Зеленоградск. Лет в шестнадцать Валерьян подружился с товарищем старше его лет на десять, Юрием Чебуровым, его мама хорошо знала Клару Яковлевну. Молодой человек увлёк мальчишку ремонтным делом печатных машинок, пригласил в рабочую артель, и папа приобрёл специальность, с которой крепко связал свою взрослую жизнь.
Вскоре на всю огромную семью предоставили квартиру в доме на проспекте Победы. В доме несколько военных семей уже занимали отдельные квартиры, в квартире №2 жили Соколовы, а квартира №4 пустовала. Так дед и занял эти комнаты, хотя имел предписание от Комендатуры на комнаты на третьем этаже, но они не были ещё благоустроены, там не было вообще жилых условий – висели верёвки, скос кровли уменьшал пространство, но чердак был высоким. Со временем этот третий этаж переоборудовали для семьи Дмитриевых, капитана в отставке, работника вагонзавода. Позднее одни съезжали, вселялись новые жильцы, по-соседски заходили мальчишки из ближайших домов. В квартиру №3 въехала семья Матвеевых, оформителя витрин и первых театральных афиш в Калининграде – это с его сыном, Колей-рыжим, мой папа задружился и потом, уже переехав по новому адресу, через дорогу продолжал встречаться – мы жили с конца 1970-х на Лесопарковой, а он – на Энгельса. Совсем позднее, спустя много-много лет, внук Николая Матвеева, Максим (по фамилии Манжос) дружил с внуком Валерьяна Бернацкого, Григорием Басовым.
Квартира №4 – это была пятикомнатная квартира: две комнаты с паркетом имели огромные распашные смежные двери, возможно, для проведения каких-то торжеств – после одну комнату решили не использовать, складывали вещи, она была холодная, угловая; одна комната с балконом, считалась спальней Леонида Васильевича и Клары Яковлевны, здесь был свой умывальник необычной модификации – двойной, с кнопкой для слива, который отходил в вертикальный стояк, который позднее решили разобрать во всём доме, а ещё здесь был необычный шнурок-выключатель, в этой комнате была оборудована печь; ещё две комнаты располагались у входной двери и отсекались порталом в общем коридоре – одна комната совсем крошечная 7 кв.м, вроде, гладильная, но она была с окном, и позднее будет использоваться как жилая и повидает немало людей с их непростыми судьбами.
Этот добротный довоенной постройки дом стал настоящим семейным гнездом – здесь заканчивалась жизнь одних и начиналась жизнь других. Соседи, как это было принято в то время, не только по дому и двору, а всей улице, становились чуть ли не родственниками – детская дружба перерастала во взрослую, детские шалости вспоминали спустя многие годы. Многие помнили еврейскую бабушку Бейлу – она была с 1878 года рождения, небольшого росточка, худенькая, с огромными глазами – никому в обиду не давала своих детей, её даже побаивались мальчишки. То ли голос, то ли крепкая рука наводила трепет, но, когда наступали еврейские праздники, бабушка Берта пекла пирожки для ребят со всей улицы – это были причудливые небольшие треугольные по форме «ушек» со сладкой начинкой, те, что пекут в еврейских семьях на Пурим.
Обязанность отмечать Пурим – одна из заповедей евреев: делать «подарки», угощать яствами. В этот день запрещён траур и пост. Пурим символизирует борьбу за физическое выживание еврейского народа, демонстрирует его жизненную силу, праздник как бы заявляет на весь свет: «вот мы – живём, едим, пьём и веселимся!». Но нет в этом мире веселья, которое не было бы хоть немного смешано со скорбью. В Пурим смеются, потому что дана возможность получить радость из того, что по логике вещей должно вызывать печаль. Чудо Пурима отмечается везде, в любой стране, где есть еврей, благодарят Бога за всё, чему Он учит.
Берта Григорьевна великолепно готовила, передавала секреты кухни своим девчатам – фаршированная рыба, домашняя лапша, она её делала из тонкого теста, раскатанного в огромные пласты, складывала в несколько раз и нарезала тонкими соломками, а после сушила длинные полосочки. Стол накрывали для всех, кто заезжал по работе к Леониду Васильевичу и Кларе Яковлевне, заглядывал по-свойски за советом – встречали всех.
Любимым местом в этом районе у Леонида Васильевича была небольшая площадь возле кинотеатра «Победа» – здесь соединились две армии, участвовавшие в штурме Кёнигсберга – 11-я и 43-я, потому и назвали первый кинотеатр в послевоенном городе, на месте бывшего довоенного, гордым именем «Победа».
А у мальчишек всё детство прошло в поисках подземелий, благо вокруг было одно раздолье – руины кирхи на Победке исследованы основательно, огромный церковный зал разбирали на кирпич, готовили место под протезно-ортопедическую мастерскую, а капелла сохранилась – её передали тогда институту ИЗМИРАН. Перестраивали под многоквартирное жильё ближайший дом, всё привлекало и манило – железки, осколки, бутылочки, посуда… Ох, как Леонид Васильевич сокрушался, когда видел блеск в глазах у своего глухого сына, а в руках немецкие находки: «Они же тебе уши оборвали…» Ну как оборвали… Если передать дословный перевод этой фразы с жестового языка, то так буквально и будет – «уши», «обрыв» и «выбросили».
Мой папа получил тогда, во время бомбёжки в эвакуации, контузию, и она сказалась на его речевом аппарате – «мягкое нёбо», это ещё нужно было лет через пятьдесят объяснять врачам, что это означает. Он не мог произносить многие звуки, особенно, твёрдые, единственное, что ему легко давалось, так мягкая «м». Потому, когда я родилась, долго не мог подобрать мне подходящее имя, чтобы дочку можно было по имени звать. Через месяц после рождения меня зарегистрировали с именем «Эмма», отцу было так проще, и никакого отношения это имя к немецкой ностальгии не имеет, а даже наоборот, оно еврейского происхождения – и’ма на иврите означает мама.
К 1948 году подготовили уцелевшее здание Кёнигсбергской художественной академии под школу №21 на улице Бассейной. Теперь школы стали смешанными – мальчишки и девчонки учились вместе. Но в 7-м классе у Аранетты оказались все девочки, мальчик появится только в 9-м классе, эту школу она так и закончила почти девчачим составом. А в параллельном классе учился, ставший знаменитым в Советском Союзе, Алексей Леонов. Родители его трудились на вагонзаводе и жили они на улице Ремонтной, рядом с предприятием.
Вагоностроительный завод восстанавливали сразу в 1945 году. Для запуска важного стратегического предприятия в молодой области вызывали необходимых специалистов со всего Советского Союза. Из Нижнего Тагила ещё в декабре 1945 года был вызван главным инженером Илья Яковлевич Зарахович – это был грамотный специалист, кстати, еврей. Ему выделили сразу отдельный дом на улице Нефтяной, учитывая его заболевания с ногами, с благоустроенной низкой ванной в особняке. С её дочерью Марией, или, как её называли подружки, Мурой дружила Аранетта. Супруга Ильи Зараховича, Елизавета Петровна Черняк стала директором первого кинотеатра в городе – «Победа». Официально по документам вагонзавод был запущен в феврале 1946 года, но, чтобы ввести в эксплуатацию первые специалисты уже в конце 1945 года занимались восстановлением этого стратегически важного завода. Здесь ещё до войны собирали думкары – саморазгружающиеся вагоны-самосвалы 20-ти тонники, а позднее наши инженеры запустили для нужд страны, для грандиозных строек – 50-ти тонники. Здесь же были изобретены автопогрузчики – электрокары, работал над их созданием Алепин, инженер из Рославля, он часто выезжал в Болгарию на инженерные консультации завода «Балканкар», сыгравший немаловажную роль в истории развития серии погрузчиков. В Калининград вызывали многих специалистов, например, финансистов и плановщиков, грамотных хозяйственников крупных стратегических предприятий – танковых, металлургических заводов Москвы, Урала, Киева, Брянской, Свердловской, Оренбургской областей, с Украины и Белоруссии.
Октябрьский район был образован в 1947 году, а упразднён в 2009 году. Это единственный район города, который за 62 года своего существования был переименован и поделён на два района. Вопрос об административно-территориальном делении Калининграда решился не сразу. После штурма 1945 года город разделили на восемь номерных районов, и будущий Октябрьский район территориально попал в сферу действий 7-й и 8-й районных военных комендатур, в последующем 7-й и 8-й районы города-крепости Кёнигсберга. После создания первых гражданских органов власти в период 1945 – 1947 годов специалисты подготовили ряд предложений по административно-территориальному делению города. 4 июля 1947 года в газете «Калининградская правда» вышла информация под заголовком «Районирование Калининграда»: «В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета РСФСР в Калининграде создано четыре района – Сталинградский, Московский, Ленинградский и Балтийский.
В состав Сталинградского района входила центральная часть города – бывшие седьмой и восьмой районы. Ленинградский район расположен в северо-восточной части города – бывшие первый, второй и третий районы. К Московскому району отнесена левобережная часть реки Прегель, бывший четвёртый район. Юго-западная часть города, бывший пятый район, включена в состав Балтийского района. К слову, Московский район города Калининграда в результате неоднократных бомбардировок Кёнигсберга в 1944 году вооружёнными силами стран антигитлеровской коалиции во время Второй мировой войны (1939—1945) и, в том числе, в ходе штурма Кёнигсберга 6-9 апреля 1945 года, район был сильно разрушен, поэтому первоочередной задачей в послевоенные годы было восстановление строительства жилого фонда. Большая его часть была отстроена заново. Первые новостройки появились вдоль современного Ленинского проспекта и улицы Багратиона, позднее построены новые жилые районы по улицам Интернациональной и Ульяны Громовой, и на Октябрьском острове (бывший остров Ломзе).
Будущий Октябрьский район по сути находился за чертой средневекового Кёнигсберга, хотя его отдельные части и были приписаны к Кёнигсбергским городам. Пожалуй, только во второй половине XIX века здесь постепенно стали проявляться городские признаки. Территория Октябрьского района еще долгое время изобиловала деревнями и поселками: Амалинау, Коссе, Лавскен, Ратсхоф, Хуфен, Юдиттен и другими.
Территория Сталинградского района в 1952 году была разделена на две части. В северной части города был образован пятый район города Центральный, а южная часть по-прежнему оставалась Сталинградским районом, и только 5 июня 1961 года Сталинградский район получил своё новое название Октябрьский район. Решением окружного Совета депутатов города Калининграда от 29 июня 2009 года № 140 Октябрьский район объединён с Центральным районом Калининграда в единый Центральный район.
Вернёмся в первые послевоенные годы и к нашей семье. Клару Яковлевну назначили директором продуктового магазина ОРСа вагоностроительного завода, затем перевели в магазин №26 по снабжению работников Штаба на улице Жданова, переименованная в 1989 году в улицу Брамса, позднее объединение городского Продторга её определило директором продуктового магазина №52 по адресу ул. Фрунзе, д. 35. Клара Бернацкая постоянно получала за свою работу грамоты, её портрет размещали на городской Доске почёта. Знали её, уважали и доверяли многие жители молодого советского города. Дома она всё больше отдыхала с рукодельем в руках – вышивала гладью, крестиком и любила дополнять скатерти мережкой, очень популярным видом вышивки на Украине, а во время телефонных разговоров, про между прочим, выводила цветочки, веточки.
Позднее в Калининград к своему дяде перебралась с Украины племянница Леонида Васильевича – Лидия Бернацкая, дочь старшего брата Фанутия – Митрофана, будучи инвалидом он во время войны находился в оккупации и активно помогал партизанам, дочки Валя, Дуня и Лида носили за пазухой им патроны. Семья Бернацких жила тогда за счёт своего хозяйства, ещё в 17-летнем возрасте старший сын Базиля создал в селе Писочин комсомольскую ячейку. Лидия Бернацкая вышла замуж в Калининграде за Михаила Мосоловича, осталась учиться и после работала здесь в медицине. Приезжали и другие племянницы Леонида Васильевича, Жанна и Раиса – дочери сестры Миланьи Бернацкой, Рая училась в медицинском училище, вышла замуж за курсанта военного училища и уехала по распределению мужа, Жанна вышла замуж и после тоже уехала. Миланья в Липовцах организовала в 1950-х годах магазин, сельпо при колхозе – через этот кооперативный магазин с Украины в Германию продавали натуральные продукты: яйца, масло сливочное и растительное, а со стороны Германии везли добротные вещи, журналы, всё то, чего не было в Союзе, кстати, журналы мод потом окажутся в Калининграде, их посылками вместе с различными вкусностями из Украины. Со стороны матери Кристины в Калининград перебрался Войт Валера, двоюродный племянник Леонида Васильевича.
Ещё до войны братья Берты Григорьевны, Борис и Исаак, переехали из Киева в Москву и поддерживали тёплые отношения с роднёй – Кларой и её мужем, Леонид останавливался у них во время командировок в столице. Перед своей смертью Исаак Аронович Брум обратился с просьбой к Кларе Яковлевне, побыть с сестрой Бейлой и, если Бог даст, то быть похороненным рядом с ней. Тяжелобольной после операции вместе со свей молодой женой Аней перебрался Исаак Брум в Калининград, ему необходим был уход, жена подрабатывала шитьём – она была хорошей портнихой. Жила пара в маленькой комнатке и им этого хватало.
В 1955 году ушли друг за другом Бейла и её брат Изя, в феврале 14-го числа и в апреле, – оба похоронены рядом в Калининграде – сбылась мечта брата. Берта Григорьевна до последнего дня помогала своим детям, днём того дня вернулась от младшей дочери Раисы, она уже жила отдельно, приняла ванную, попросила воды, прилегла и тихо отошла... Позднее рядом с мамой и дядей найдёт свой последний приют и младшая дочь Берты Григорьевны, Раиса Яковлевна, – вернулась к маме, как говорят в народе. Вот так, на чужой земле упокоились с миром еврейские судьбы, соткавшие жизнь в полотно из сложных хитросплетений.
Закончив службу в Советской армии в январе 1948 года, Леонид Васильевич Бернацкий продолжил ведать сельскохозяйственным сектором при управлении 11 гвардейской армии, вошедшей в сельскохозяйственную группу Прибалтийского военного округа, с 1949 по 1952 год был назначен начальником железнодорожного цеха вагоностроительного завода в Калининграде, а с 1952 по 1954 год – главным агрономом областного сельскохозяйственного управления.
С 1954 года Леонид Васильевич был избран председателем отстающего в Приморском районе и в области колхоза имени Калинина, находившегося в тяжёлом экономическом состоянии. Ставшее передовым за пару – тройку лет, коллективное хозяйство представляло с 1955 по 1960 годы на Всесоюзной Сельскохозяйственной Выставке в Москве свои успехи в развитии животноводства, урожайный сорт пшеницы, адоптированный к климатическим условиям Калининградской области. Колхоз им. Калинина получил от Главного комитета с-х выставки три автомашины: «ЗиМ» и два грузовика.
Постановлением главного комитета Всесоюзной Сельскохозяйственной Выставки в январе 1957 года Леонид Васильевич Бернацкий был награждён Большой Золотой медалью, получил мотоцикл. За успехи всех отраслей хозяйства Указом Президиума Верховного Совета СССР Л.В. Бернацкий был награждён Орденом «Знак Почёта», многие колхозники – орденами и медалями Союза ССР.
В декабрьском научно-производственном журнале 1958 года «Колхозное производство» для председателей колхоза и колхозного актива, издаваемый от Министерства сельского хозяйства СССР, была опубликована развёрнутая статья председателя колхоза имени Калинина Приморского района Калининградской области Леонида Бернацкого об опыте перехода к твёрдой денежной оплате труда.
Прогрессивная форма организации производства и оплаты труда им была широко внедрена в колхозную практику. Ежемесячное авансирование колхозников из колхозных доходов за каждый трудодень росло с геометрической прогрессией с 60 копеек в 1953 году до 5 рублей в 1957 – 1958 годах, плюс к этому натуральная оплата – 2 кг хлеба. Таким образом, Леонид Васильевич резко поднял авторитет трудодня, в колхозе стали дорожить им. Увеличение денежных доходов от реализации колхозных продуктов способствовало образованию фонда авансирования, или, точнее, переходящего фонда оплаты труда. В 1956 году из колхозных доходов смогли выделить для этой цели 60 тысяч рублей, а в 1957 году денежный фонд авансирования увеличили до 120 тысяч рублей и выделили 100 тонн хлеба.
«При пересмотре норм выработки и расценок на 1958 год у колхозников родилась мысль – за счёт экономного расходования трудодней в бригадах и на фермах снизить общий расход их по сравнению с предыдущим годом на 20%. Первые результаты этого начинания были налицо: если в 1957 году было в колхозе затрачено 165 тысяч трудодней, то в 1958 году, при возросшем объёме производства продукции, затраты их снизились на 35 тысяч рублей.
С введением твёрдого ежемесячного авансирования заработок членов колхоза стал более устойчив. Повысилась заинтересованность людей в труде, для бригадиров отпала необходимость зазывать колхозников на работу. Знаменателен тот факт, что детей, окончивших за последние годы семилетнюю или среднюю школу, колхозники не отправляют больше работать на сторону. Да и та молодёжь, которая в своё время ушла в город, сейчас возвращается в родной колхоз.
Подъём трудовой активности членов колхоза и рост технической вооружённости хозяйства привели к тому, что использование колхозных земель заметно улучшилось, резко возросло производство молока, мяса, картофеля и овощей. Продажа этих продуктов государству по новым ценам позволяет ещё быстрее расширять общественное производство, увеличивать денежную оплату трудодня». Из статьи Л. В. Бернацкого «Смелее внедрять прогрессивные формы оплаты труда в колхозах».
Леонид Васильевич, прошедший всю войну, видевший голод, разруху, понимающий трудности больших семей, прислушивался к разговорам членов трудовой артели. Вспоминал, как в 1956 году осенний колхозный день начинался с просьб десяток людей отвезти на базар продукты, полученные в качестве натуральной части отплаты труда. Отказать было нельзя, люди нуждались в деньгах, желали сбыть излишки заработанных продуктов, а излишки были порядочные. Перед активом колхоза встал вопрос о переходе от натуральной к денежной дополнительной оплате, и по решению колхозников в 1958 году выдача дополнительной оплаты за перевыполнение плановых показателей производилась деньгами. Большие натуральные выдачи на трудодни создавали неудобства и для колхоза, и для самих колхозников – продукты надо получить и перевезти домой, затем часть перевезти в Калининград на рынок. На это уходит много времени, отрываются от полезной работы в общественном хозяйстве люди и транспорт. Колхозники предложили своему председателю перейти целиком на денежную оплату, а продукты получать в потребном для каждой семьи количестве в счёт заработка по доступным ценам.
«На трудовой день мы выдаём 5 рублей и 2 кг хлеба. Если зерно перевести на деньги, приходится всего 7 рублей на трудодень. Если, например, за норму полагается 1,5 трудодня и ты выполнил её – получай 10 руб. 50 коп., если полагается, скажем, 1 трудодень – получай 7 рублей. Так-то оно было бы проще, да и понятнее каждому колхознику», – рассуждали колхозники, ссылаясь на передовые колхозы страны. Тогда единодушно и решили перейти, начиная с 1959 года, на новую форму оплаты труда, принимая за основу плановую оценку трудодня в 10 рублей в фонд оплаты труда. Ежемесячно приняли выдавать 70% оплаты, а 30% – в конце года с учётом конечных производственных результатов работы бригад и ферм.
«Очевидно, по сравнению с некоторыми другими хозяйствами мы находимся в несколько лучшем положении, поскольку свыше двух третей всех доходов получаем от продуктивного животноводства – ведущей отрасли в нашем колхозе. А это определяет устойчивость доходов, более или менее равномерное поступление в колхозную кассу денежных средств на протяжении всего года.
Переход на новую форму оплаты труда колхозников, без трудодня, значительно облегчит перевод бригад на хозрасчёт, позволит легче определять рентабельность каждой отрасли артельного хозяйства.
В этих условиях дальнейшее упорядочение и совершенствование оплаты труда явится важным средством укрепления колхозов». Из статьи Л. В. Бернацкого «Смелее внедрять прогрессивные формы оплаты труда в колхозах».
С 1957 года в колхозе были введены пенсии, платные отпуска, оплата декретных отпусков и больничных листов. Колхоз имени Калинина своими производственными успехами был маяком для других хозяйств области.
Леонид Васильевич, как грамотный специалист, руководитель крупного хозяйства, составлял кадровую элиту области, и не всем казался удобным коммунистом с крепким характером.
Колхоз имени Калинина Приморского района находился на территории современного Зеленоградского района, а управление колхоза – в здании бывшей усадьбы Грюнхоф, в посёлке Рощино. Ещё очень долго колхоз-миллионер о себе напоминал. Колхозники сельхозартели с благодарностью вспоминали время и возможности процветающего колхоза под руководством Леонида Васильевича. В начале 1990-х с «рабочей поездкой» председатель Верховного Совета РСФСР Борис Николаевич Ельцин посетил колхоз им. Калинина, как одно из крепких хозяйств.
Экономически крепкий, славившийся высокими показателями, имевший немалые денежные доходы, колхоз лишился своего председателя. Против Леонида Васильевича началась судебная кампания. Его решили сместить, «нашли» в бухгалтерии «финансовое преступление» и засудили на 6 лет с конфискацией имущества. Однако не все судьи брались вести это дело – не видели состава административного преступления. Под нажимом тогда второго секретаря Калининградского областного комитета КПСС Николая Семёновича Коновалова, позднее, с 1961 по 1984 год, занимавшего уже пост Первого секретаря, было сфабриковано следствие, колхозников заставили оклеветать Бернацкого, о чём сожалели и извинялись перед Кларой Яковлевной. Получив ордер на арест, люди в погонах явились на квартиру Леонида Васильевича, а обессилившая Клара Яковлевна сползла по дверному косяку на ступеньку у двери в комнату, где надели наручники мужу...
Задним числом во время судебного разбирательства неудобного председателя исключили из партии. В «Калининградской правде» от 9 октября 1963 года даже вышла заметка «Новый председатель» в рубрике «Кто руководит хозяйством – в этом суть», где в одном предложении автор очернил грамотного хозяйственника: «…как это иногда случается, зазнавшиеся руководители возомнили, что им всё дозволено, и постепенно потеряли чувство ответственности не только перед колхозниками, но и перед своей партийной совестью. Короче говоря, к концу 1960 года колхоз имени Калинина был уже совсем не передовым: оскудели поля, упала продуктивность скота, пустовала артельная касса».
Колхоз с 1961 года, в его трудное время, возглавил Пётр Лукич Комаров. Но это уже другая история…
Осуждённый в 1961 году Леонид Васильевич отбывал наказание в колонии в городе Гвардейске, в 1965 году условно-досрочно освобождён из мест заключения. В течение полутора лет Леонид Васильевич не мог осознать произошедшее с ним, и лишь только вмешательство медицины в апреле 1963 года ему помогло выйти из депрессии. С 1964 года в течение 8 лет дед гасил, так называемый, причинённый ущерб колхозу, в сумме 5 тысяч рублей. В Определении суда Бернацкий обвинялся в хищении общественных средств, присвоении денег, получении их без оформления документов, в злоупотреблении служебным положением в использовании колхозной автомашины в личных целях, в спекуляции зерна и получении нетрудового дохода – всё описанное в судебном решении Леонид Васильевич отрицал. Судебное разбирательство по делу Бернацкого одним судьёй было прекращено, а вторым – доведено до приговора.
С 1965 года дед пытался реабилитироваться и восстановиться в партии, писал письма в центральные газеты, в Верховный Суд, Генеральному Прокурору, Генеральному Секретарю. В его бумагах сохранились личные тетради, куда дед выписывал цитаты из статей, высказывания философов, мыслителей, находясь в библиотеке колонии, – пытался найти ответ. Немало сохранилось писем с ответами от редакций газет на сигналы Леонида Васильевича разобраться с ситуациями о халатном попустительстве в народном хозяйстве. Он старался быть в курсе жизни любимой Родины и не желал терять связь с партией.
Свою трудовую деятельность Леонид Васильевич Бернацкий продолжил в тепличном хозяйстве Калининградской области, затем на Опытном заводе бумагоделательного оборудования (ОЗБО) в посёлке им. А. Космодемьянского, выезжал в командировки, как снабженец завода, а позднее возглавлял отдел деревообработки на птицефабрике в Гурьевске.
С середины 1950-х годов стали передаваться военные ведомства, как жилищные, так и хозяйственные, гражданским организациям. Появились ЖЭКи и началась кампания по уплотнению квартир.
Две комнаты из квартиры Бернацких были переданы с баланса КЭЧа на баланс района в ведомство ЖЭКа. Дети взрослели, создавали семьи, переезжали в новые квартиры в дома, которые строились предприятиями города, а комнаты большой квартиры на Победке переходили на баланс ЖЭКа.
В возрасте 72-х лет в мае 1978 года уже тяжело болевшая Клара Яковлевна простилась со всем миром, не успев проводить своих внучек в первый класс, а ей так этого хотелось… Очень тяжело в семье переживали эту потерю мужчины – муж и сын. Леонид Васильевич не мог поверить в смерть любимой жены, вдруг напомнила о себе контузия с войны – зарычал он тогда, как раненный зверь.
Проститься с Кларой Бернацкой пришло много людей, знавшие её по работе в магазинах, на Калининградском вагонзаводе и близкие люди.
Спустя 6 лет, вслед за Кларусей ушёл и Леонид Васильевич, сумевший создать семью, сберечь, спасти её во время войны и сохранить в тяжёлые послевоенные годы.
Опытная рука крепкого хозяйственника восстанавливала послевоенную область, помогла преодолеть трудности, поставить на ноги детей и дать путёвку в жизнь первому поколению переселенцев на молодой, образованной в результате Победы, советской области на земле тех, кто попытался уничтожить евреев, когда в это время их спасали вопреки всему настоящие Отцы из Советского Союза.
В семье Жанны появился первый внук, но в 10-летнем возрасте он умирает, через два года у Валерьяна – сын Андриан. В один год в один день родились две внучки – Эмма и Стелла у Валерьяна и Жанны. Аранетта Бернацкая не создала своей семьи – она жила племянниками, помогала глухому брату, участвовала в воспитании его детей, а позднее и его внуков – Ярослава и Григория. Сейчас она находится в Израиле и обещала записать подробности в создании уникального института не только Калининграда, но и Советского Союза – ЦПКТБ, Калининградский филиал Центрального проектно-конструкторского и технологического бюро главного управления рыбной промышленности Западного бассейна. Закончив физико-математический факультет Калининградского технического института, она преподавала в школе посёлка Низовье, затем в вечерней школе на Литовском валу, и уже с 1973 года поступила на работу в ЦПКТБ. Она прекрасно помнит тот город в руинах, как обустраивали его, как передвигались довоенные трамваи по немецким путям, объезжая зачастую практически весь город. Город менялся, перестраивался, сносились ветхие постройки, прокладывались новые проспекты, возводились новые кварталы, образовывались молодые семьи, рождались новые калининградцы – жизнь продолжается, судьбы детей и внуков интересны и непохожи. Память о семье Бернацких в сердцах у каждого из нас, и у каждого из нас сохранился свой образ родных, переживших вместе со страной все вехи истории.
Спасибо, Дед!
*Красным выделен текст истории, с которой жила и выстраивала парадигму сложившейся судьбы моего отца, Валерьяна Леонтьевича Бернацкого, на протяжении моего зрелого возраста, что и сформировало моё мировоззрение относительно событий, повлиявших впоследствии на принятие решений в моей жизни.
Мой отец в 1967 – 1968 году болел саркомой лимфатических узлов, благодаря профессору Печерской Берты Григорьевны (ещё одна женщина с таким именем в судьбе моего папы), он справился с этим недугом, изменил отношение к жизни, стал открытым и позитивным.
Памятная доска в здании отделения химиотерапии и радиологии Калининградской областной клинической больницы на ул. Иванникова.
Безусловно, бабушка Клара взяла на себя огромную долю помочь несчастному сыну – она обращалась ко всем врачам, возила на консультацию в Москву, терпеливо добивалась результатов. Победить саркому – значит, изменить образ жизни, мысли, и поверить во всё, что предназначено. В группе больных, сражавшихся с болезнью по рекомендациям врача, только мой отец выжил, остальные не смогли справиться... Возможно, это был своеобразный эксперимент. Я предполагала, что саркома возникла в результате той самой контузии, когда папа оглох во время бомбардировки в эвакуации… Для уверенности, что болезнь побеждена, врач настаивала на рождении второго ребёнка. Ближайшую беременность пришлось прервать, мама заболела желтухой – её после отправили в санаторий на воды в Кисловодск. Следующая беременность протекала благополучно и родилась я. Отец проводил со мной все свободные минутки, брал на дом работу, чтобы проводить больше времени вместе. Я выросла у него на руках, даже поздно пошла поэтому – отец ставил маленький стульчик на стол, где ремонтировал пишущие машинки, а рядом раскладывал мои игрушки. Мне больше и ничего не нужно было – папа же рядом.
Всегда считала себя экспериментом, даже, скорее, всю свою жизнь экспериментом. Моё появление, как я считала, стало вызовом тому несчастью, лишившее моего отца слуха, а позднее – появлению саркомы. Возможно, и не было у него той контузии, тогда – как образовалась саркома и последующее её исцеление?.. Отец выжил, как тогда, так и после!
В еврейской традиции есть крепкое убеждение, что мужчина продолжается в сыне дочери – это складывается через написание слова «дочь» на иврите, где присутствует буква «йот», означающая мужское семя. Я убеждена, что мой сын – это то лучшее, что мог дать Бог, в знак спасения моего отца. У моего сына улыбка моего папы. Даже те светлые кучеряшки у моего ещё маленького сына напоминали папе о его далёком детстве – это он мне рассказывал, что был таким же, как Гриша… Мой сын называл его папой. Его дед стал единственным старшим мужчиной в его жизни. Папе удалось стать образцом стойкости для моего сына в жизненных трудностях. Глухой человек стал уважаемым в обществе – это трудный опыт, и даже в собственной семье не просто стать авторитетом.
Мой отец передал нам всю еврейскую основу семейственности от своей матери, а та – от своей: бережное отношение к детям, любовь к ним, восхищение ими. Он был добрым советчиком, терпеливым наставником для своих детей и внуков. Мне было важно передать сыну чувство гордости за всю свою семью, сохранить любовь к прошлому и настоящему, знать свои корни, стержень и верить в силу рода.
Пусть этот красный цвет выделит суть, сложившихся обстоятельств. Моё отношение к папе с возрастом ни на сколько не изменилось, а наоборот, оно более точно отражает теперь глубину моих чувств к нему – это то, что связывает нас, несмотря на проживание сейчас в разных мирах. Это не тайна семьи, или наша с папой, – это отражение истории древнего народа из глубины веков, поэтому и включила цитаты из Мегилат Рут – свитка, послания проматери Руфь, книги, вошедшей в Ветхий Завет, без знания которого, нельзя разобраться в судьбах людей.
Помните! Возможно всё!
