Собравшись в назначенное время в условном месте большой компанией, группа путешественников разместилась в пяти автомобилях и определилась с темой путевой информации к первой остановке.
С самого своего возникновения Русское государство стремилось к Балтийскому морю. Для этого Ярослав Мудрый основал Колывань (ныне Таллин), Иван III построил Ивангород, порт которого был свободной экономической зоной. Ради выхода к Балтийскому морю велась Ливонская война и 21 год длилась Северная война. Когда на Тегеранской конференции Черчилль заговорил о желании поляков получить Восточную Пруссию, Сталин заявил: «Русские не имеют незамерзающих портов на Балтике, и мы будем претендовать на Кёнигсберг и Мемель».
Весь природный облик территории области формировался, главным образом, под влиянием сползавшего с северо-запада, с гор Скандинавии, Валдайского (Вюрмского) ледника. В течение тысячелетий он покрывал эту землю, то отступая, то наступая. И при каждом отходе оставлял следы своего пребывания здесь – так называемые ледниковые отложения. Они состояли из валунов, гальки, песка, то есть крупно- и мелкообломочного материала, который ледник толкал перед собой, нёс на себе, содержал в своей толще. Всё это он собирал и накапливал во время движения на юг.
Оттаивая, ледник отступал, а его «подарки» оставались в виде одиночных или вытянутых цепью холмов. На выпаханной им поверхности образовывались впадины, которые впоследствии заполнялись талой водой. Так возникли ледниковые озёра, речные долины. Нередко от ледника откалывались гигантские куски, перекрывались более поздними наносами – получался погребённый лёд. Он медленно таял, питая водой холодные ключи, давая начало рекам.
Некоторая роль в рельефе Калининградской области принадлежит и новейшим движениям земной коры. Известно, что под тяжестью ледника просела котловина нынешнего Балтийского моря и территорий, по которым он двигался. Во время и после отступления этого гигантского груза освобождённые им массивы как бы вздыхали, пытаясь вернуться в прежнее положение. Это привело к образованию оползней, возникновению новых и росту старых оврагов, изменению рисунка береговой черты, выходу на поверхность грунтовых вод, заболачиванию значительных территорий.
Ледник отступил 14 тысяч лет назад. Ко времени отхода ледника с территории Калининградской области полуостров имел иные очертания, Куршского залива ещё не было, и береговая черта находилась на 3-4 км мористее, т.е. уходила глубже в море. За 14 тысяч лет море «выдвинулось» в сушу на 3-4 км, отобрав у неё огромную площадь.
Исходя из внешних признаков, происхождения и закономерности развития, выделилось девять географических районов, каждому из которых присуще определённое сочетание черт рельефа.
Из четырёх возвышенных районов на территории нашей области наиболее приподняты над уровнем моря три, среди которых – Калининградский полуостров.
Он примыкает к материку своей восточной частью. На западе и севере омывается водами Балтийского моря. В южное побережье вдаётся Калининградский залив. Поверхность полуострова отмечена конечной мореной, которая простирается к востоку и юго-востоку.
На Калининградском полуострове холмы и гряды протянулись с севера на юг. Большие (Алькские) горы – это невысокая гряда, главная вершина Гальтгарбен (от прусского языка Гора Гальта или Гора Смерти, чуть ниже вспомним и другие переводы) всего – 110 м. Выше их на полуострове нет. На западной части царит гора Большая (90 м), на северной – гора Вахтенная (60 м), в восточной части господствуют поросшие лесом 40-50-метровые холмы под названием Лисьи горы.
Алькские горы – «Святое место», холмогорье, которое оказалось водоразделом рек, текущих на север – в Куршский залив, на юг – в Калининградский залив и на запад – в Балтийское море.
Известно, что Куршский залив является бассейном крупной реки Неман, которая в низинной своей части носила древнее имя Русне, сохранившееся до сих пор в назывании одного из её рукавов. Любопытно, что расположение поселений различных племён балтов Понеманья разделялось озёрами, реками и мощными лесными массивами, сакрализованными в древности. Распределение поселенческих и погребальных памятников исключительно по долинам р. Неман и её притоков убедительно свидетельствует о важной роли водных путей в жизни балтских племён, причём задолго до эпохи викингов. Немалую роль в торговых операциях на западной окраине балтских земель отводили торговым трассам, пролегавшим по водам Куршского залива, так же носившего славное имя Русне – Rusna являются архаизмами эпохи викингов и связаны с понятиями ruotsi, rus. Движение викингов в раннем средневековье существовало и по Неманскому пути. Согласно одной из теорий название «викинги» (от древнескандинавского vik – залив) означает жителей побережья залива.
След культуры балтов на Куршской косе представляют две выдающиеся личности науки и культуры – профессора Кёнигсбергского университета Людвиг Реза (1776 – 1840) и Адальберт Бецценбергер (1851 – 1922).
Л. Реза родился в рыбацкой семье курсениеков деревни Карвайчай (вблизи сегодняшней Пярвалки), которая тогда жила под угрозой быть занесённой под песком. Курсениеки — почти вымершая этническая группа балтийского происхождения, потомки древнего племени, населявшего Корсу. Людвиг Резе стал профессором теологии, его беспрестанно интересовала тема литовской письменности в Восточной Пруссии и в особенности следует отметить его труды в этой области. Написанная им "История литовской Библии" ставит Л. Резу в один ряд с выдающимися историками культуры европейского масштаба. Кроме того, благодаря его заботе, в Кёнигсберге была издана поэма Кристионаса Донелайтиса "Времена года", которая является первым оригинальным произведением художественной литературы на литовском языке.
Знаменитый прусский проповедник Людвиг Реза, который в будущем напишет гимн для прусской национальной кавалерии, служил капелланом прусского корпуса, участвовавшего в походе на Ригу в составе наполеоновской армии в 1812 году, а также известно, что пастор пойдет и в свой второй поход с войском аж до Парижа во время Освободительной войны в 1813 – 1814 годов.
Уважаемый же профессор Адальберт Бецценбергер основал кафедру санскрита, и, благодаря его научной деятельности, Кёнигсбергский университет стал важнейшим центром балтистики. Естественно его, как и Резу, интересовали литовский и латвийский языки, в окружении которых он очутился сразу, как посетил Куршскую косу по прибытии в Кёнигсберг в 1880 году. Понимая, что Куршская коса оставила и продолжает оставлять впечатления у многих творческих людей, однако, мы неслучайно упомянули Адальберта Бецценбергера, поскольку именно с его подачи прочно вошёл в оборот научный термин «балты» (балтийские племена), предложенный в 1845 году немецким языковедом профессором Кёнигсбергского университета Георгом Нессельманом. И в данном случае мы также не имеем права не упомянуть «отца прусской историографии» Иоганнеса Фойгта, издавшего впервые в немецкой историографии многотомное собрание источников по прусской истории.
Наверное, здесь будет уместным вспомнить, как называлось наше море прежде, чем оно войдёт в оборот с привычным для нас именем «Балтийское». Остзее – восточное море – так называют и до сих пор обозначают на картах немцы, а какое-то время европейцы находили рядом с «Маре Ориентале» («Восточное море») «Маре Балтикум». Кстати, эстонцы называют море «Западным»… Варяжское море встречается у древних славян в русских летописях. Впервые наше море было упомянуто Тацитом, как «море Свебов» (свебы – германское племя), а во времена раннего средневековья славянское племя венедов дало название ему, как Венедское море. На карте Птоломея во II веке оно называется«Сарматским морем» (Сарматией по географическим знаниями того времени считался край на востоке реки Висла). Любопытно, что море получает имя по названию племён, проживавших на побережье, например, – Варварское море или Скифское. Учитывая, что слово «balt» означает нечто светлое, белое, то и люди здесь живут белые и, скорей всего, светлые.
Подобно тому, как названия водоёмов перекликаются в прежних названиях реки Неман и Куршского залива, Калининградский залив, без сомнений, мы называем сразу Вислинским заливом, как бассейн одного из трёх рукавов реки Висла, восточного, – Ногат.
Проезжая поворот на Светлогорск, мы держим путь в сторону Янтарного и любуемся холмами – рельеф местности сформирован ледником и его мощным потоком. В районе посёлка Переславское часть ледника остановилась, «задумалась» и раскололась на несколько фрагментов. В этом месте мы наблюдаем водораздел – это возвышенность между бассейнами двух или нескольких рек. Цепь высоких холмов на местности легко считывается и прослеживаются дальнейшие пути расколовшихся фрагментов – один в сторону Куршского залива (вдоль трассы до развилки на Светлогорск и далее в Романово), другой в сторону Балтийского моря (по долине, узнаваемого дна древней реки, в направлении на Светлогорск) и третий в сторону Вислинского залива (хорошо просматривается с левой стороны ущелье в самом Переславском в 200 метрах до развилки).
Вдоль почти всей Самбии, с востока на запад полуострова, тянется гряда высоких холмов, которую местные жители – и в христианские уже времена, и, вероятно, в древности, – называли Альк. Имя этой гряды – прусское слово «alk», «священный», «священное [место]» – связано не только с тем, что на вершинах этих холмов в до-орденские времена было немало святилищ, но и с тем, что саму гряду самбийские пруссы почитали, как обиталище богов, и местом, лежащим где-то посередине между их миром и миром людей. На западе Альк выходит почти к побережью, и замыкается огромным холмом всего в нескольких километрах от берега моря. Это гора Хаузен, а точнее Гросс-Хаузен (нем. Gross Hausen Berg – «Большая Домашняя гора), вершина которой является высочайшей точкой Витланда – так называлось в древности западное побережье Самбии/Земланда/Калининградской области. На современных картах этот холм обозначается как «гора Большая» или просто как «высота 88».
В дороге всех путешественников в сторону западного побережья привлекают живописнейшие виды, особенно волшебно просматриваются красоты этих мест заснеженными – великолепно раскрывается причудливая графика рельефа, читаются изящные контуры деревьев.
Интерес к жемчужине западной части Калининградской области – Земландскому полуострову, у некоторых вызван с глубокой стариной, древними жителями этой земли – балтами, пруссами. Многие путешественники ищут волшебные места Пруссии, волшебные до сказочности.
Сам факт существования на горе Хаузен прусского языческого святилища очень высокого ранга подтвержден археологически, но археология далеко не все может нам рассказать о жизни наших предков. Однако известно, что огонь занимал важнейшее место в духовном мире и культовой практике пруссов. Нередким жертвоприношением огню у пруссов был янтарь; примеры жертвенного сжигания янтаря известны и в историческое время, а в прошлом такой обряд реконструируется по многочисленным находкам остатков жжёного янтаря в жертвенных кострищах прусских святилищ.
Одной из типичных черт прусской истории является обилие миграций, как волны, накатывавшие на Янтарный берег. Постоянные этнические передвижения сделали Пруссию подлинным котлом народов и культур. И объясняется это очень просто: издревле природные богатства Янтарного края привлекали к нему пришельцев из самых разных уголков Европы и Азии. Эти берега привлекали древних странников своими богатейшими запасами рыбы. Редкие группы местного населения юго-восточной Балтики занимались охотой и не мешали переселенцам.
В I веке нашей эры Янтарный берег стал привлекать внимание обитателей Западной и Южной Европы. Уже в классическую эпоху эллины познакомились с янтарём. Этот интерес у них переняли римляне, около 70 года н.э. пославшие на Самбию небольшой отряд легионеров для налаживания деятельности Янтарного пути по р. Висле. Одновременно на Янтарном берегу появляются кельтские мастера-литейщики, торговцы из Среднего Подунавья и небольшие группы древнегерманских воинов, очевидно – из юго-восточной Скандинавии (как свидетельствуют некоторые черты погребального обряда Самбии). В конце II – начале III веков н.э. германцы оказались полноправными хозяевами янтарных месторождений.
В эпоху Великого переселения народов (отсчётом служат приход гуннов в 375 году в Европу, падение Рима в 475 году и похолодание климата – позднеантичный малый ледниковый период с 535 по 750 годы, а вместе с ним неурожаи из-за наводнений, долгих заморозков, и эпидемии), в гуннских войнах на рубежах Римской Империи рядом с германцами воевали балты. К этому времени группы восточных и северных германцев уже покинули Янтарный берег, частично переместившись в Поднепровье, частично отправившись на римский лимес (рубежи в качестве таможенного контроля на границах Римской Империи). Возвращаясь от границ Империи после участия в гуннских войнах, балтские дружины к середине V века занимают опустевший Янтарный край. В ходе кровавых бурь эпохи Великого переселения народов деятельность янтарного пути, пролегавшего по бассейну р. Вислы, прервалась.
Долгие десятилетия мы считали вслед за Карлом Марксом, что «К концу 13 века цветущая страна (пруссов) была превращена в пустыню…, жители были частично перебиты, частично уведены, частично вынуждены выселиться в Литву». Уместно пояснить, что Литва того периода состояла из огромного числа русских городов, к моменту смерти Витовта (после Грюнвальда, на 1430 год) литовская держава находилась на пике могущества, её границы простирались от Балтийского до Чёрного морей.
Не случайно в Великом Новгороде на монументе к 1000-летию образования Руси, поставленном Александром II в 1862 году, скульптурно изображены исторические деятели, в числе которых и литовские князья – Ольгерд, Кейстут, Витовт.
Финальную же точку в истории Пруссии поставила Красная Армия в апреле 1945 года. Теперь на просторах северной части этого исторического региона раскинулась Калининградская область России, а в 1947 году решением стран-союзниц в войне государство Пруссия юридически перестало существовать.
Тем временем мы подъехали к месту первой остановки и осуществили погружение в Янтарный – цвет, историю места, судьбу… а начали мы на подступах к посёлку Янтарный – в посёлке Русское.
Посёлок Русское расположен на перекрёстке дорог, что дало сформироваться в своё время бывшему поселению Гермау, благодаря своему выгодному географическому положению.
Любопытно было узнать, почему посёлок получил своё «Русское» имя? Вариант, что, переименовывая второпях, наскоро, решили так: «Был Гермау – стал Русским», типа: «Было ваше – стало нашим» – не проходит.
Нам известно из истории о двух крупных прусских восстаниях, которые тевтонцы именовали «вероотступничествами». После первого прусского восстания к 1252 году ситуация на территории, захваченной Тевтонским орденом стабилизировалась, и он приступил к дальнейшему продвижению вглубь прусских земель. Пришел черед Самбии.
Зимой 1252 – 125З годов комтур Христбурга и он же вице-магистр Пруссии Хайнрих Штанге во главе отряда, пройдя по косе Фрише-Нерунг, переправился через существовавший тогда пролив у Витландсорта (Лохштедт) и, продвигаясь на север, по пути разоряя местность и попросту грабя, вышел к прусской деревне Гирмове (Гюрмов). Здесь он столкнул со значительным войском самбов. В завязавшемся сражении орденский отряд потерпел поражение и его остатки начали отступать.
Для покорения страны понадобился сильный отряд. В 1254 году на Замланде появилось войско чешского короля Пржемысла II Отакара. Военачальники в отряде короля никак не могли договориться друг с другом о тактике захвата Замланда. Они не имели сведений о расположении прусских крепостей, путях подхода к ним, и не знали, какими силами располагает противник. Никто не хотел повторить печальную участь христбургского комтура.
Не обошлось без очередного предательства. В стане рыцарей появился прусский нобиль Гедуне (Gedune). Это имя было впервые упомянуто 7 февраля 1249 года в мирном договоре Тевтонского ордена с помезанами, вармийцами и наттангами. Гедуне выдал рыцарям расположение прусских отрядов и крепостей. Потом он сражался бок о бок с рыцарями и заслужил их похвалу. Когда же Гедуне вернулся в родное село, то обнаружил, что дом его разорен, а жена и дети убиты.
Захватив Гирмов, крестоносцы сохранили название, преобразованное потом в «Гермау».
С 1258 года, после выделения епископской доли земельных владений, территорией стал управлять Тевтонский Орден. Этот год и считается годом основания Гермау, ставшее основным плацдармом рыцарей в западной части Замланда.
Сопротивление местного населения в этих областях было не очень сильным, поскольку многим знатным пруссам тевтоны пожаловали лены и дали особые привилегии. Скорей всего после Первого восстания прусские дружины покинули свои земли, что дало возможность армии Отакара завоевать Самбию.
Ещё до подавления очередного крупного восстания пруссов (1260 – 1272 гг.), оттеснив их, в 1264 году Орден приступил к строительству серии небольших замков на Замланде. Было построено 7 замков: Побеттен и Куменен (старые прусские крепости), Рудау, Меденау, Гирме (Гермау), Варген, и Вальдау.
Есть сведения, что в Гермау сначала временно использовалась прусская крепость. Первым камеррарием по данным документов 1301 года был знатный прусс Лейкауте.
Но какое отношение всё это имеет к названию посёлка «Русское»?
Чтобы ответить на этот вопрос, нам понадобиться вспомнить имя русского учёного, историка, археографа, краеведа, автора работ по генеалогии, Василия Сергеевича Арсеньева, родившегося 140 лет назад 14 марта 1883 года в Софии в семье видного российского дипломата. Василий Арсеньев автор статьи «О прусском происхождении Романовых», которая расставляет всё по своим местам в вопросе о реальности существования Гланды Камбилы, отца Андрея Кобылы, родоначальника многих боярских и дворянских фамилий, включая Романовых.
Младший сын Андрея Кобылы Фёдор Кошка – московский боярин и дипломат – был близок к великому князю Московскому Дмитрию Донскому, а затем к его сыну Василию. Фёдор Кошка через своих многочисленных сыновей стал родоначальником дома Романовых и дворянских родов Шереметевых (впоследствии графы), Яковлевых… родословные потомков Андрея Кобылы изучены достаточно хорошо. Споры ведутся о его предках.
В 1687 году была составлена так называемая «Бархатная книга» – родословная книга наиболее знатных боярских и дворянских фамилий России. Вот в этой «Бархатной книге» и были зафиксированы сведения о выезде Андрея Кобылы «из Немец», из прусской земли.
В том же XVII веке в одной из родословных появилась конкретизация этой легенды. По ней некий князь Гланда Камбила, сын князя Дивона, потомок прусского короля Видевута, утомлённый в борьбе против Тевтонского ордена, выехал вместе со своим сыном и множеством подданных к великому князю Александру Ярославичу Невскому. Там он крестился с именем Иван, а его сын получил прозвище Кобыла, что объяснялось опиской писца.
Ряд историков конца XIX века сомневались в достоверности родословной легенды о прусском происхождении Андрея Кобылы. Они с большей или меньшей определённостью высказывались за происхождение боярина Андрея из Новгорода, из Прусского конца. Отметим, что действительно была в Новгороде Прусская улица на Софийской стороне. Своё название она получила от пруссов, выходцев из Пруссии. Прусская улица многократно упоминалась в летописях.
Исследователь происхождения семьи Романовых Василий Арсеньев, оказавшийся как бы в тени славы своего младшего брата, русского религиозного мыслителя, поэта, культуролога, профессора Кёнигсбергского университета Николая Сергеевича Арсеньева, по крупицам собирал материал для исследования истории своего рода Арсеньевых. После издания в 1903 году фундаментального труда «Арсеньевы. Род дворян Арсеньевых, 1389–1901 гг.» В.С. Арсеньев был признан одним из лучших генеалогов России.
Василий Сергеевич занимался исследованием не только своего рода, он становится членом Историко-Родословного общества Москвы. Благодаря его опыту, энергии и организаторским способностям комиссия развернула свою деятельность, но… Революция 1917 года поставила крест на карьере Василия Арсеньева как чиновника. Научная деятельность также отошла на второй план. Надо было выживать… Работал в различных учреждениях и переводчиком, и преподавателем, в конце концов был уволен по причине дворянского происхождения и перебивался случайными заработками.
Не менее восьми раз его арестовывали. В 1929 году был он вновь арестован, приговорён к трём годам концлагеря и отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения. Отсидев на Соловках три года, был освобождён, сотрудничал с издательством «Звенья», с Комиссией по устройству Центрального Литературного музея. В январе 1933 года был в очередной раз арестован по обвинению в «антисоветской агитации». 14 марта 1933 года в день своего 50-летия Василий Сергеевич был освобождён, и дело было прекращено, хотя обвинение снято не было. Почему советская власть проявила такую необычную мягкость? Профессор Кёнигсбергского университета Николай Сергеевич Арсеньев выкупил своего брата у советской власти за доллары, заработанные преподаванием. В январе 1934 года Василий Сергеевич выехал в Кёнигсберг с женой Ольгой Александровной (урождённой Нарышкиной), племянником и невесткой Нарышкиными.
Генеалог и историк, обладающий необыкновенной работоспособностью и эрудированностью, Василий Сергеевич Арсеньев оказался на свободе, ему удалось вывезти из СССР довольно много собранных материалов по генеалогии российских дворянских родов, с которыми можно было работать дальше.
Одним из самых ревностных противников легенды об иноземном выезде Романовых (как, впрочем, и вообще всех выездов) являлся почтенный профессор Леонид Михайлович Савёлов – русский государственный и общественный деятель, генеалог, археограф, прозаик, мемуарист, коллекционер, основатель научной генеалогии в России, создатель и организатор нового направления в изучении развития общества, первый исследователь семейно-родовых и культурных традиций, изучавший механизм преемственности поколений, обеспечивающий многовековое самоотверженное служение Отечеству российских служилых родов. Пользуясь случаем, он просит проживающего в Кёнигсберге Василия Арсеньева разыскать в Восточной Пруссии сведения, могущие дать основания «Прусской» легенде.
Василий Арсеньев в совершенстве знает немецкий язык, он может ознакомиться с трудами местных историков, он умеет работать с источниками в архивах. Первоначально мы читаем неутешительные строки:
«Начну с того, что должен указать, что в Пруссии не существует никаких легенд и преданий об этом выезде и местные историки такового не знают».
Учитывая, что после тевтонского завоевания население Пруссии полностью сменилось, можно предположить, что современным Арсеньеву немецким историкам и не интересно было знать о том, куда выехали в своё время пруссы-беглецы. Но можно предположить и другое: после 1613 года немецкие историки сознательно уничтожили всё, свидетельствующее об исходе предка правящего в России дома Романовых из Пруссии, чтобы лишить русских царей повода претендовать в какой-либо форме на землю своих предков. Прецеденты были… Так, в своё время Московский царь Иван IV припомнил Ливонской конфедерации невыплату так называемой «Юрьевской дани» и начал в 1558 году Ливонскую войну, одним из итогов которой стала ликвидация Ливонского ордена. «Юрьевская дань» должна была выплачиваться ливонцами за владение городом Юрьевым (Дерпт, ныне – Тарту), основанным когда-то князем Ярославом Мудрым. Другой пример: в созданном в начале XV века «Сказании о князьях владимирских» утверждается, что князь Рюрик был призван на Русь из Прусской земли.
«Перелопатив» массу источников, Василий Арсеньев обнаружил, что среди вождей прусских племён имя Гланда было распространено. Он также нашёл в изученных источниках утверждения, что после неудачи восстания 20 сентября 1260 года разбитые пруссы из Эрмланда и Погезонии бежали «в леса в Россию к Александру Невскому, и равно и в Литву и разбитые в 1283 году в восстании судовийцы». Судовы – немецкое наименование племени ятвягов, которых следует отличать от пруссов, но которые близки им по происхождению.
А ведь Василий Арсеньев нашёл сведения! Вот что он написал в своей статье: «Между тем, в издании “Памятники истории Вармии” (Эрмланда), напечатанных в 1860 году в Майнце, имеется под № 86а ленная грамота от 23/VI.1290 года на имение Налабен около городка Мельзака в приходе Петервальде на имя Гландус Кабилло».
Ленная грамота была написана на латыни, а затем переведена на немецкий язык, поэтому прусское имя Гланда было записано как Гландус. Любопытно, что в этом источнике написано Кабилло, а не Камбила. Само собою просится перевести латинское «Kabillo» на русский как «Кобыла», так что ошибка писца вполне понятна.
При подготовке и написании статьи Василий Арсеньев явно сам уверовал в происхождение дома Романовых из Пруссии, так как добавляет следующие рассуждения: «Наконец, относительно самой фамилии Романовы – не могло ли это имя, получившееся от предка Романа, нести в себе воспоминание о свойственном далёкой Прусской прародине названии святилища – Ромове, Ром, Романене, Роминтен, Ромейкен и т. д.».
Хотя в реальности тевтонские завоеватели так и не обнаружили святилища Ромове, эти интересные рассуждения Арсеньева можно принять к сведению. Леонид Савёлов вынужден был согласиться с истинностью утверждения о происхождении дома Романовых из Пруссии.
Остаётся ответить на несколько дополнительных вопросов. Первый вопрос: по какой причине Гландус Кабилло, получивший от Тевтонского ордена ленную грамоту на владение имением Налабен, вынужден был бежать на Русь? Вроде бы к 1283 году Тевтонский орден взял под полный контроль всю территорию Пруссии. Боевые действия против пруссов закончились. Те, кто воевал против власти Ордена, либо были убиты, либо бежали, либо подчинились Ордену. В данном случае выдача ленной грамоты подразумевает, что Гландус Кабилло подчинился власти Тевтонского ордена и получил определённые права. Он мог бы неплохо жить на территории Орденского государства. Его потомки, конечно, перешли бы на немецкий язык и стали бы немцами, неплохая перспектива… Однако Гланда Камбила отказался от столь прекрасного будущего и уехал на чужбину. Почему?
Скорее всего, любое поражение или раскрытие заговора влечёт за собой подчинение, т.е. предательство или уход, т.е. бегство… Но куда? – Не «туда, куда глаза глядят», а подальше от врага, где известно, что спрячут и сохранят…
Например, новгородский князь Александр Невский имеет некоторое отношение к Первому прусскому восстанию. Оно началось сразу после победы князя Александра Невского над Тевтонским орденом (уточним, битва состоялась между отрядами Ливонского ордена, являвшегося отделением Тевтонского ордена в Ливонии) на льду Чудского озера 5 апреля 1242 года. Узнав о сокрушительном разгроме тевтонцев, пруссы немедленно восстали против своих поработителей. Сам Александр Невский в Пруссии не бывал, но его имя вдохновило восставших. Традиционно прусские вожди были разобщены, поэтому предводителем Первого прусского восстания (1242 – 1252) выбрали славянского князя – Святополка II Поморского (1216–1266). Святополк был правителем Восточного Поморья со столицей в Гданьске. Его владения вплотную примыкали к Пруссии с запада, поэтому он изначально имел какие-то особые отношения с прусскими вождями приграничных областей. Первое восстание длилось с переменным успехом в течение одиннадцати лет. 30 июля 1253 года Святополк был вынужден подтвердить навязанные ему условия мира с Тевтонским орденом. На этом Первое восстание завершилось. Тевтонцы продолжили завоевание Пруссии.
Второе восстание началась 20 сентября 1260 года, то есть вскоре после поражения войск крестоносцев в битве со жмудинами на озере Дурбе. В этом сражении погибли ландмейстер Ливонского отделения Тевтонского ордена, орденский маршал и около 150 рыцарей ордена. Ко Второму восстанию присоединились все прусские племена, проживавшие между Вислой и Неманом, кроме помезан. Каждое племя избрало своего собственного вождя. Самбами командовал Гланда (обратим внимание, о распространённости этого имени у прусских вождей, в источниках несколько раз упоминаются прусские вожди по имени Гланда), натангами – Геркус Монте, бартами – Дивон, вармийцами – Глаппе, погезанами – Ауттум, ятвягами – Скуманд. Разобщённым пруссам опять потребовался вождь со стороны. Претензии на верховное командование восставшими обнаружились у литовского князя Миндовга, начавшего в августе 1261 года кампанию против ордена. Было также решено привлечь к войне в качестве союзников русских князей. Из-за слабой координации совместных действий их результат оказался скромным.
Общего руководства у восставших пруссов так и не сложилось. Вожди отдельных прусских племён сражались и погибли по одиночке. Ещё в 1262 году в бою с немецкими рыцарями у залива Фрише-Нерунг близ Кёнигсберга, был сражён копьём вождь самбов Гланда (его ни в коем случае не следует путать с Гландой Камбилой). Вождь племени бартов Дивон воевал дольше и успешнее. Он захватил несколько замков Ордена, в том числе Бартенштайн. Он атаковал Мариенбург, Кульм, Христбург… Но в 1271 году при осаде замка Шёнензе в Кульмской земле Дивон был убит выстрелом из баллисты. Отметим для себя, что, судя по году смерти, Дивон вполне мог быть отцом Гландуса Кабилло, получившего в 1290 году от Тевтонского ордена ленное владение. А вот к вождю самбов Гланде он, конечно, отношения иметь не мог. Имя Дивон, кстати, происходит от славянского слова «диво» (чудо).
После гибели своего вождя многие барты бежали на восток, в земли, контролируемые Литовским княжеством. Им была дана возможность поселиться в районе городов Гродно и Слоним, принадлежавших тогда Литве. Когда в 1277 году галицко-волынское войско попыталось захватить Гродно, оно столкнулось с наличием в рядах защитников города многочисленных пруссов и бартов (барты почему-то были выделены отдельно), показавших свою отвагу. С большой степенью вероятности можно считать, что Гландус Кабилло был в числе этих беглецов, временно поселившихся в Гродно.
Окончательно Второе прусское восстание выдохлось к 1274 году. Но автор «Хроники земли Прусской» Пётр из Дусбурга выделяет ещё Третье восстание (1275–1283). Фактически в эти годы Тевтонский орден продолжил и завершил завоевание Пруссии, покорив племена надровов, скаловов и судовов (ятвягов).
В 1284 году тевтонцы начинают войну уже с Литвой. Летом этого года ландмейстер Конрад фон Тирберг совершил набег на Гродно и сжёг город. В Гродно было обнаружено много бартов, бежавших из Пруссии. Пётр из Дусбурга особо отмечает, что в волости Гродно был убит тот самый барт, который во время Третьего вероотступничества взял в плен комтуров Христбурга и Эльбинга с их дружинами, а затем бежал из Погезании. Также Пётр из Дусбурга отметил, что два барта, некие Нумо (Наум?) и Дерско, после разорения, содеянного тевтонцами в волости Гарты (Гродно), последовали за войском крестоносцев. По их просьбе всем бежавшим из Пруссии бартам и жёнам их было разрешено вернуться в Пруссию и поселиться в пустующей после разорения 1275 года области Погезания. Вполне вероятно, что в числе вернувшихся мог быть и Гландус Кабилло. Пётр из Дусбурга отмечает, что самбийский фогт Дитрих высказывал опасения, что это снисхождение к мятежникам приведёт к неприятностям.
Итак, после 1284 года бежавшим в Гродно бартам было разрешено вернуться в Пруссию, в опустошённую Погезанию. При этом знатные барты могли получить от Тевтонского ордена наделы и оформить их ленными грамотами. Какое-то время заняло переселение бартов в Погезанию, проверка их лояльности Тевтонскому ордену, оформление статуса прусской знати. Мы видим, что в 1290 году некий Гландус Кабилло должен был получить ленную грамоту на имение Налабен в приходе Петервальде возле города Мельзак. И вот здесь следует обратить внимание на то, что Пётр из Дусбурга упомянул в своей «Хронике земли Прусской» ещё про Четвёртое вероотступничество, на которое нынешние историки обычно внимания не обращают вовсе…
На второй год после возвращения бартов из Гродно, как сообщает Пётр из Дусбурга, во время строительства замка Раганита с апреля 1289 года было раскрыто дело. Так как орденский хронист не назвал конкретных имён лиц, получивших «заслуженную кару», с большой уверенностью можно предположить, что они смогли скрыться. Надо понимать так, что Гландус Кабилло обязан был быть видным участником Четвёртого вероотступничества, а потому после получения известия о раскрытии заговора бежал. Ленная грамота, очевидно, так ему на руки выдана и не была. Осталась пылиться в архиве. Бежать пришлось на восток, но уже не в Гродно. Вряд ли там приняли бы беженцев по второму разу. Один раз их приютили, а они обманули и вернулись во владения Тевтонского ордена, поэтому доверять им литовцы теперь не могли. Бежать надо было туда, где Тевтонский орден не достанет, и начинать жизнь на новом месте, без надежды вернуться в Пруссию. Бежать надо было на Русь!
Надеемся, что ставшее в 1946 году Русское из Гермау настроило вас более внимательней перечитать тексты хроник Тевтонского ордена, а мы в свою очередь обращаем внимание и на имя русского историка Василия Арсеньева, и на его глубокое расследование о происхождении дома Романовых из Прусской земли. (ссылка на статью "Прусское поместье Гланды Камбилы")
С 1310 года Орденом на месте деревянных стали возводиться каменные замки, видимо в число первых попал и Гирмов. Замок располагался на холме, окруженном с запада и юга болотом. Рядом с замком протекал ручей, на нем соорудили запруды и поставили мельницу. Образовавшийся каскад прудов прикрывал замок с севера и с востока.
В 1330 – 1340 годах, несколько западнее прежних укреплений, был построен каменный замок. Рядом находился форбург. В южном флигеле располагались ремтер (орденская кухня), замковая часовня, служебные и жилые помещения. В 1610 году флигель перестроили, превратив его в приходскую церковь.
Вход в замок находился западнее кирхи и вёл сначала в форбург. Полагают, что замок был однофлигельный, но не исключено, что он мог иметь еще несколько флигелей. Размеры флигеля – длина около 70 м и ширина около 18 м. К северной стене примыкал замковый двор с колодцем, окруженный тремя мощными стенами, соединяющимися с этой стеной.
Замок сильно пострадал во время Тринадцатилетней войны между Орденом, Союзом Прусских городов и Польшей (1454 – 1466). Не имевший укомплектованного гарнизона, он в конце сентября 1463 года был захвачен и разрушен отрядом эльбингцев и поляков. Полностью его так и не восстановили. Правда после заключения 16 октября 1466 года Торнского мира Гирмав ещё упоминается как замок.
Большой нужды в его сохранении не было, а страна, обескровленная войной, не выделяла средства на его содержание. Гирмов теряет своё значение форпоста на Замланде, с которого началось уверенное продвижение Ордена в глубь языческой Пруссии.
Как центр янтарного промысла – резиденция янтарного мастера, так называемая янтарная палата руководителя «янтарных господ», которым подчинялась береговая стража, контролировавшая соблюдение жителями побережья янтарного права, – отремонтированный замок Гермау перенял эстафету в 1580-х годах от Лохштедта. Здесь же и «Янтарный суд», на окраине – Виселичная гора, Виселица суда стояла на горе Гальтгарбен западнее замка. Отметим, виселицы не устанавливали вдоль береговой линии, они ставились на подступах к морскому берегу, вдоль дорог на холмах. От Гермау на побережье ведут несколько дорог.
Когда замок окончательно обветшал и стал непригоден для жилья, то в 1693 году управляющий и палата переселились в Пальмникен (посёлок Янтарный), остатки крепостных сооружений послужили в качестве строительных материалов для постройки административных зданий в Пальмникене и устройства мостовых в Гермау.
В XVIII веке (ок. 1760 г.) в сохранившемся флигеле был проведён капитальный ремонт и его перестроили в кирху. Этажные перекрытия разобрали и получился очень высокий церковный неф. В алтарной части, видимо, сохранилась бывшая замковая капелла, имеющая сводчатый потолок. К ХIХ веку часть подвалов засыпали, в них ещё можно было попасть по лестницам, позже замурованным. Отсюда, вероятно, появилась легенда о подземном ходе, ведущим к имению Кирпенен (сейчас посёлок Поваровка). Территорию разобранного форбурга начали использовать под кладбище, занявшее также замковый двор и пространство вокруг кирхи. В начале ХIХ века ещё просматривались остатки облицованных рвов, но вскоре и их засыпали. Последний ремонт в кирхе проводился в 1936–1942 годах.
В наши дни на холм, где некогда было прусское укрепление, можно подняться по лестнице. Напротив стоит Мемориальный комплекс на братской могиле советских воинов, погибших в феврале-апреле 1945 года, образованной в ходе боевых действий.
С большим любопытством путешественники решили осмотреть заметный холм, где покоятся на кладбище останки немецких солдат и древней кирхи. На работы по консервации остатков кирхи в начале 1990-х годов немецкие фонды выделили деньги, а на сохранившихся фундаментах бывших крепостных стен из собранного камня были возведены невысокие ограды. Ремонтно-восстановительные работы на кладбище произведены Народным Союзом Германии по уходу за военными захоронениями. Этому способствовало подписание в 1992 году между Германией и Россией межправительственного соглашения об уходе за военными могилами. В рамках этого соглашения ФРГ за счёт собственных средств обеспечивает сохранность российских воинских захоронений и уход за ними в Германии. Правительство Российской Федерации, не неся никаких затрат, позволяет Правительству Федеративной Республике Германии создавать на территории России компактные захоронения погибших на войне. На территории Германии находится 3310 советских воинских захоронений, в День всенародной скорби делегации из России, Белоруссии и Украины посещают все эти кладбища и убеждаются в их ухоженности. С 1992 года на территории Российской Федерации построено и восстановлено 22 немецких солдатских кладбища – 8 из них находятся в Калининградской области. (ссылка на статью "Уход за военными захоронениями на взаимной основе")
На огромной территории (около 45 га) находится одно из сохраненных немецких кладбищ, в котором покоятся около 3300 немецких воинов (участников Первой и Второй мировых войн) и бывших жителей Гермау.
В посёлке Русское (бывшее Гермау) Зеленоградского района Калининградской области находится крупнейшая в нашем регионе братская могила воинов Красной Армии (более 2300 воинов, в том числе пять Героев Советского Союза), которые принимали участие в Восточно-Прусской наступательной операции 1945 года. В ночь с 1 на 2 февраля 1945 года, прорвав в направлении Куменен (ныне поселок Кумачево) – Тиренберг (сейчас не существует; район перекрестка дорог на Шатрово, Грачевку и Дунаевку) оборону 9-го немецкого армейского корпуса и разрозненных отрядов фольксштурма, мобилизованных из окрестных поселков, группы войск Красной Армии стремительным броском вышли к Гермау. 3 февраля 1945 года Гермау был взят советскими воинами. Во время немецкого февральского наступления 91-я гвардейская стрелковая дивизия попала в окружение, оставила поселок Гермау 9 февраля. В период окружения артиллерийские удары по Гермау наносились немецкой корабельной артиллерией и береговыми батареями крупного калибра Пиллау. Второй раз поселок Гермау был взят частями Красной Армии 16 апреля 1945 года. Бои в этих местах шли кровопролитные - враг сопротивлялся и держал жёсткую оборону.
В поселке Русское Зеленоградского округа намерены построить «Духовно-просветительский музейно-мемориальный комплекс».
Местные жители неоднократно обращались в региональную общественную организацию «Русская община Калининградской области» и рассказывали, что их возмущает тот факт, что в посёлке с названием «Русское» территориально и визуально отдаётся намного больше уважения праху наших бывших врагов – немецко-фашистских захватчиков, чем праху советских воинов – победителей германского нацизма.
По сравнению с прекрасно благоустроенной громадной территорией немецкого кладбища территория перекрёстка трёх дорог перед братской могилой советских воинов в пос. Русское многие годы остаётся неблагоустроенной. По этой причине предлагается возвести на этой территории Музей памяти узников нацизма, храм-памятник во имя святого праведного Иоанна Русского и благоустроить её. В планах осуществить задуманный проект к 2025 году (ссылка на статью "Духовно-просветительский музейно-мемориальный комплекс «РУССКОЕ»")
Великолепная погода нам сопутствовала в путешествии, и мы поспешили к морю. Нас ждал Янтарный со своими неожиданными тайнами. Отметим, поселок Русское расположен в районе пос. Поваровка и находится в 4 км от морского берега (по прямой). До Янтарного от него — 6 км.
Наше путешествие охватывает посещение всех посёлков, что входят в Янтарный городской округ – Покровское, сам Янтарный и Синявино. Развернувшись у приветственной стелы «Янтарный» в сторону Покровского, мы остановились на небольшой площадке, чтобы рассмотреть железнодорожную станцию… на фотографии. В посёлок Покровское можно было свернуть с дороги за указателем влево в сторону моря, а нам нужно было, именно, развернуться, пересечь бывший переезд через железнодорожное полотно.
Железную дорогу в Янтарном разобрали, осталась насыпь и лишь автобусные остановки дают ориентир на местности. Наша остановка здесь не случайна – разговор пойдёт о необходимости создания логистики для янтарного предприятия. Первая железная дорога в Пальмникене была построена янтарным магнатом Морисом Беккером для нужд янтарного завода и содержалась за счёт горнодобывающей компании «Штатиен и Беккер», затем железная дорога дала толчок развитию туризма в этом районе. Доход компании зависел от экспорта, рынки сбыта были по всему свету – в Азии, Америке, Африке (Каир) и европейских столицах, в которых находились филиалы фирмы «Штантиен и Беккер».
Строительство железной дороги Беккеру обошлось в 660 тысяч марок, был взят кредит, а за землю он платил из своих средств. Зимой вдоль дороги ставили снегозаградительные щиты. Построены удобные вокзальные здания, через ручьи возвели мосты. Дорога соединялась в Фишхаузене с веткой на Кёнигсберг. Железная дорога нужна была для быстрой и дешёвой доставки добытого сырья на перерабатывающие предприятия в Кёнигсберг. Позднее, через поселение ходили скорые поезда, что поспособствовало получению статуса курорта Пальмникену.
Некоторые участники поездки вспомнили, как добирались на дизеле в Янтарный, гуляли по пляжу и собирали янтарь. А нам важно здесь обратить внимание, где находится карьер «Приморский» Калининградского янтарного комбината и запомнить его расположение на месте бывшего поместья Дорбникен (Dorbnicken – пгт. Янтарный, бывш. пос. Краснополье в районе поворота на Приморский карьер).
Не удержались обсудить и тему происхождения янтаря, и уникальность, именно, балтийского янтаря, в котором содержится наибольшее количество янтарной кислоты. Благодаря той самой «голубой глине», из которой добывается янтарь, и в которой происходила химическая реакция, что поспособствовала приобретению смолой в недрах биомассы из реликтовых деревьев гигантского леса Бореи минералов из состава той волшебной глины под огромной толщей ледника… Процесс приготовления сукцинита, согласитесь, схож с кулинарными действиями – жар, воздух, лёд, земля – 4 стихии создали янтарь – 5-ю стихию…
Янтарь встречается повсюду на Земле, но только у нас залегание «голубой глины» подходит близко к поверхности. Сход ледника, перевернувшего на своём пути несколько раз и пласт «голубой глины» с янтареносной смолой. Потоки тающего ледника выносили янтарь, который обнаруживали и на Руси в поймах рек, где называли его морской ладан. Однако всё, что мы находим нельзя считать янтарём-сукцинитом, скорее, мы поднимаем янтареподобные смолы. Кстати, у многих из них есть и своё имя – глессит у бурного непрозрачного, геданит у восково-жёлтого… любопытство вызвали названия двух янтареподобных смол, в которых слышались фамилии знаменитых основателей янтарного предприятия: боккерит у тёмного упругого непрозрачного камня и стантиенит у чёрного хрупкого – неправда ли слышится: Беккер и Штатиен…
Итак, мы отправились в Покровское, бывший Зоргенау, который состоит из одной улицы. Посёлок легко узнаётся, дома сохранились и сохранилась надпись на одном доме, которая ввела в восторг наших путешественников: «Танненек». Мы устроились на углу улиц возле дома с огромной елью… и всё великолепно сложилось: Tanne– ель, а Ekce– угол… Мы оказались у гостевого дома, которому удалось сохранить все приметы для путешествующей публики.
Зоргенау имел железнодорожную станцию, от которой напрямки можно было выйти к лесу с дорожками для прогулок и рефлексии на природе. Небольшим курортом Зоргенау станет в конце 1920-х годов, о чём говорит надпись на немецком доме: «1926 – 1929».
Мы не могли не насладиться солнцем, морем, красотой неба, и отправились лесом на берег…
К самому морю мы подойдём в конце путешествия, здесь же нас ждало хвостохранилище. Во время добычи янтаря комбинат брал из моря 2 тысячи кубометров воды в час и доставлял её по километровым трубам до карьера. Затем размытая пульпа – размягчённая водой земляная масса – идёт из карьера в хвостохранилище. Помимо воды из моря, в карьер поступает до 1000 кубометров в час подземных грунтовых вод. Для проведения необходимых работ в карьере всю эту воду нужно откачивать и сбрасывать в море. Что же это за «хвост» такой? Почему называют «хвостохранилищем»? Добыча янтаря довольно сложный процесс, вроде, чего сложного – отмой водой под сильной струёй и всё! Не так-то просто липкую, как пластилин, «голубую землю», условно, отодрать и отмыть от янтаря. Потому требуется рыхление породы, после чего мощный гидромонитор размывает землю и по траншее выталкивает в землесосную установку. Вся та порода, которую поднимают на устройства по пульпопроводу, отбрасывается, через решётки с помощью грохота, отделяя янтарь, выводится и называется «хвостом». Отвальные хвосты направляют в землесосные установки и осуществляют транспортировку хвостов в отстойники хвостохранилища, на который мы пришли посмотреть.
Это уже прошлый век – Янтарный комбинат перешёл на замкнутый водооборот с хранилищем «хвостов» на территории самого карьера на свободных местах, так называемых, внутренних отвалах, которые переваливают шагающие экскаваторы – драглайны.
На участок береговой зоны протяженностью 4,5 км поступали наносы от размыва техногенных отложений горных пород из карьеров Янтарного комбината.
А что же будет с широкими и красивейшими пляжами, обозначенными «Голубым флагом»?
Восполняемые запасы кондиционных песчаных наносов расположены на западном берегу Самбийского полуострова — это зона мощной аккумуляции наносов южнее м. Обзорный (Окунево). Сотрудники комбината уверены, что природа должна восполнять песчаные пляжи, так необходимые для сохранения береговой линии – чем они шире, тем тише бьёт морская волна и спокойней подкатывает к подножию рыхлого склона.
По посёлку Янтарный мы отправились пешком, оставив на стоянке автомобили. Граница бывшего Пальмникена проходила аккуратно по улице Лесной, с которой была сделана фотография, где ориентиром легко определить шпиль кирхи, построенной в 1887 году Морисом Беккером. Церковь была построена по просьбе жителей на средства фирмы «Штантиен и Беккер» по образцу часовни Святого Георгия в саду дворца Мон бижу («Моё сокровище») в Берлине. Архитектором нового храма, стены которого сложены из расколотых гранитных валунов, поднятых со дна моря, стал Вильгельм Бессель-Лорк. Для отделки фасада храма был специально заказан фигурный кирпич, окна алтаря украсили витражами, кровлю изготовили из оцинкованного железа, чтобы не снесло очередными штормовыми ветрами.
Ощущая на себе порывы ветра бушевавшего в минувшее воскресенье циклона Эвальд, любезно открывая над нами ясный небосвод, мы отправились на поиски имения Пальмникен и домов, которые строил Морис Беккер для работников предприятия.
По старым фотографиям, опять же ориентируясь шпиля Кирхи, мы разместились напротив Шлосс-отеля, развернувшись лицом к курхаусу – в настоящее время Дом культуры посёлка Янтарный. Обратили внимание на фотографиях на богатую зелень парка от церкви до моря вокруг отеля, который построил новый владелец поместья Пальмникен. Абсолютно самостоятельный предприниматель по добыче янтаря Морис Беккер приказал снести старый охотничий домик и построить просторный новый дом, который был сдан в аренду предприятию по добыче янтаря для размещения гостей, скупщиков янтаря, где, возможно, проходили торги, так называемый, аукцион солнечного камня.
Сам Беккер жил в красивом служебном здании для директора фабрики в лощине рядом со «Шлосс-отелем» – просторное здание было построено для управляющего поместьем вместе с жилыми домами для рабочих ещё в 1828 году, рядом с которыми стояло здание, получившее известность под названием "Пальмникенская пивоварня". В помещении для персонала находилась табличка с надписью: "Первые попытки добычи янтаря у Пальмникена были сделаны при Фридрихе Великом под руководством майора фон Таубенхайма". Затем строение использовалось в качестве квартиры управляющего имением, в нем проводились церковные службы для исповедовавших католичество жителей Пальмникена — именно в нем жил М. Беккер в последние годы своего пребывания в Пальмникене.
На поиски здания для директора фабрики и отправились путешественники, рассматривая фотографию и подыскивая приметы… Одна из примет в парке им. Мориса Беккера сохранилась – это накопитель органических отходов для получения метана. Надо сказать, что продукт, вырабатываемый отстойником, служил обогревом для оранжереи, куда на зиму убирали редкие тропические растения, в теплицах разводили и черенковали растения для улиц, клумб и скверов.
Однако служебного здания, где проживал во время своих рабочих визитов на предприятие Морис Беккер не сохранилось, его не оказалось и на ситуативном плане 1920 года, однако, хозяйственное поместье сохранилось. Благоустроенные дорожки повторяют геометрию роскошного усадебного парка, возраст деревьев которого выдаёт его историческую основу – буки, высаженные в аллею, явно 300-летние. Морис Беккер со своим сыном Бено, получившего великолепное образование в Италии и любившего путешествовать, украсили парк редкими растениями, что добавили элегантности усадьбе и местности. За знаменитым престижным и великолепным парком на 12 гектарах недалеко от дюн с прогулочными дорожками и со множеством деревьев, достойных внимания, тщательно ухаживала администрация шахты Пальмникена.
Парк был заложен 21 мая 1881 года из старинного усадебного сада, где росли краснолистные буки, клёны яворы, дубы, каштаны, серебристые тополя, вязы и ясени. С незапамятных времен тут росли роскошные липы, одна из которых была обхватом 7 м. Сын Беккера привёз редкие деревья из Японии и Америки: багряник японский, лиственницу, ситхинскую ель, псевдотсугу Мензиса, сосны Веймутова, а также уникальное по своей красоте североамериканское Тюльпанное дерево, ставшее символом парка.
Незаметно мы вышли по дорожке из парка на улицу Советская и оказались среди домов, построенные знаменитым янтарным королём. Морис Беккер не был бы успешным, если бы не учитывал хитрости ведения бизнеса. Дома по обе стороны, построенные для сотрудников янтарной фабрики накрыли собой богатейший янтареносный пласт, законсервировав на несколько столетий добычу янтаря с поверхности.
В 1869–1899 годах фирма «Штантиен и Беккер» организовала массовую добычу при помощи мощных паровых экскаваторов. За год ей удавалось выбрать с мелководья до 75 тонн янтаря, перепахивая побережье. Привлекались водолазы, их численность достигала более 160 человек. Янтарь поначалу извлекали из неглубоких ям – шурфов, позднее – из расчисток в береговых обрывах, а уже в XVIII веке – из открытых карьеров и шахт. XIX век в Восточной Пруссии считается временем становления современной добычи янтаря и его обработки.
Морису Беккеру тогда срочно требовались рабочие руки в большом количестве – Пальмникен не мог дать столько людей и рабочие набирались отовсюду, в том числе из русских подданных, приезжавших в Пруссию на заработки в качестве рудокопов. В 1877 году в шахте трудились до 400 человек, позднее – ещё больше, в общей сложности более тысячи.
По улице Советской напротив детского садика нам удалось установить, что служебное здание находилось как раз на его территории и построено, возможно, на фундаменте разыскиваемого путешественниками дома управляющего горнодобывающего предприятия. Мы решили не оставлять в стороне хозяйственного поместья и заглянули во двор мастерской «Янтарной лагуны», где у очаровательного макета посёлка разворачивается рассказ.
Из истории Пальмникена известно, что в 1780 году поместье было передано в служебное пользование объездчику побережья, старшему смотрителю пляжа. Годом позже охотничий дом, о котором скажем отдельно, числился в документах как "пребывающий в плохом состоянии", но при этом отмечалось отличное состояние его подвалов. Тем временем наследница Гамильтонов, владельцев поместья Пальмникен с середины 18 века вместе с поместьями Дорбникен и Варшкен (Warschken – пос. Вершково) и соседних имений Нодема (Nodems – пос. Окунёво) и Хайлигенкройц (Hl. Kreuz – пос. Красноторовка), вышла замуж за военного советника Порша (Porsch), а их дочь в 1805 году вышла замуж за судебного чиновника Густава Теодора Штайна (GustavTheodorStein), который впоследствии в 1824 году пытался восстановить строение с хорошими подвалами, надо отметить, что побережье и деревня ему не принадлежали. Штайн был успешным землевладельцем и приобрел ещё несколько поместий, в том числе Тиренберг (Thierenberg – пос. Дунаевка). В поместье Пальмникен он соорудил пивоварню и создал сеть трактиров в окрестных населенных пунктах.
С 1844 года поместье снова продаётся и в 1861 году Пальмникен перешёл барону фон дер Гольц-Каллен (vonderGoltz-Kallen) – представителю одного из древнейших прусских родов профессиональных военных. Один из представителей рода – барон фон дер Гольц, нам интересен, как официальное лицо, поставившее подпись на Мирном договоре в Санкт-Петербурге в мае 1763 года, согласно которому провинция Пруссия со столицей Кёнигсберг отходит обратно государству Пруссия. Фон дер Гольц-Каллен (приставка к фамилии по наименованию имения Каллен, ныне посёлок Цветное Балтийского городского округа) оставил права на добычу янтаря горнодобывающей компании «Штантиен и Беккер» (Stantien & Becker). Узаконенные разработки янтаря в прибрежных залежах начались еще при Штайне, затем это право Штайн передал Гольцу, а от того оно перешло горнодобывающему предприятию «Штантин и Беккер». Вплоть до 1860-х годов добыча янтаря здесь велась в крайне скромных объемах.
В 1871 году Морис Беккер выкупил имение Пальмникен площадью 16 хуфенов у разорившегося барона фон дер Гольц-Каллен за 170 тысяч талеров. В последующие годы он скупил и другие владения, благодаря чему многие крестьяне и рыбаки стали состоятельными людьми, а Беккеру досталась необходимая земля для горных разработок.
Когда фермеры нашли янтарь на своих полях в Гросс-Хубникене, в 1863/64 году стали вести систематические раскопки, пока не наткнулись на янтареносную голубую землю. Услышав об этом, Мориц Беккер выкупил несколько участков земли в Кракстепеллене и заложил там подземный рудник «Генриетта», галереи которого достигали глубины ниже Гросс Хубникена. Позже в 1883 году была добавлена шахта «Анна». Первая шахта «Генриетта» находилась на юге Пальмникена вблизи моря, схем выработок её не сохранилось, полностью свою деятельность она прекратила в 1896 году, истощив запасы на этом месте за 20 лет.
В 1899 году Мориц Беккер продал все свои предприятия, включая поместье Пальмникен. Горнодобывающей компании по добыче янтаря, которая в 1899 году стала государственным предприятием, для обеспечения рабочей силой были подчинены 3 поместья, которыми управлял администратор, а затем арендатор: Пальмникен площадью 350 га, Хубникен площадью 475 га и Дорбникен площадью 575 га.
На рубеже столетий Прусское государство национализирует стратегические предприятия, выкупает у частных лиц железные дороги, конезаводы, сталелитейные цеха и янтарную фабрику. После 1890 года государство отозвало лицензию у фирмы «Штатиен и Беккер» для работ у Шварцорта, в 1899 – расторгло договор аренды на промышленную добычу и выплатило неустойку Беккеру в размере 9,75 миллиона марок – по тем временам колоссальная была сумма.
Некогда еврейский мальчик со школьным образованием был удостоен звания коммерческого советника и становится богатейшим человеком в Кёнигсберге. За 34 года работы и жизни в Пальмникене Беккер оказался одним из самых богатых людей Пруссии и единственным в мире янтарным королём. Продав в 1899 году все свои владения вместе с Пальмникеном и фабриками янтаря в Кёнигсберге и Паланге на общую сумму 14,5 миллионов марок.
В 1905 году уже усилиями государства в Пальмникене открылось местное отделение сберегательной кассы, рядом – здание почты, улицы освещались, однако, канализация была не во всех домах. В 1907 году, заботясь о ветеранах труда, открыли небольшой Дом для престарелых одиноких людей, построили удобную больницу.
Вторая шахта «Анна» работала долго. В глубину она имела 18 метров. Её штреки располагались на семь метров ниже уровня моря. По некоторым данным, они проходят сейчас под посёлком Янтарный – причём, представить, как именно они пролегают, в принципе невозможно. Немецкие планы, на которые нанесены районы расположения подземных выработок, в 1946 году были утрачены.
А побережье Балтийского моря в районах Янтарного, Покровского и Синявино являет собой сложнейший, практически неисследованный подземный лабиринт горизонтальных и наклонных штреков и вертикальных, частично затопленных транспортных коммуникаций. Кроме того, в лабиринт «вписаны» малоизвестные шахты конца XVIII века, когда предпринимались неудачные попытки добывать янтарь из-под земли. Вот где «разгадка века»!
Ещё одна остановка на холме, на перекрёстке дорог со стороны бывших имений с сельскохозяйственными дворами. Имение Пальмникен практически постоянно находилось в собственности государства. На самом красивом месте ещё курфюрст Георг Вильгельм (1595 – 1640) построил здесь охотничий домик. Он давно любил охоту в богатых дичью окрестных лесах, поэтому и приказал построить для своих забав и отдыха охотничий замок. При строительстве фундамента охотничьего замка были использованы валуны из частей разрушенного орденского замка Гермау.
Несколько мыслей об эпохе Георга Вильгельма, сбежавшего в Кёнигсберг во время 30-летней войны, так называемой «войны религий». Не станем спорить с утверждением, что историю творят великие люди, но как им, так и отдельным личностям, также суждено было влиять на ход истории. Познакомимся с курфюрстом, не Великим, но не менее интересным – Георгом Вильгельмом, отцом строителя Фридрихсбургской крепости.
К началу правления Георга Вильгельма в 1619 году, Пруссия уже была присоединена к Бранденбургу, резиденция курфюрстов была перенесена из Кёнигсберга в Берлин, а заодно бранденбургские курфюрсты вместе с объединением двух территориально разрозненных государств получили великолепный центр торговли в Прибалтике. Через порты Кёнигсберга на запад шли многие товары, в том числе и русское зерно.
Герцогу Георгу Вильгельму, внуку второго герцога Пруссии Альбрехта Фридриха от его старшей дочери Анны, удалось после первых трудностей получить признания сословий и наделение леном Польским королевством. Наследство, которое принял Георг Вильгельм, оказалось ему не по силам. Без участия Георга Вильгельма приняли городской устав «Трансакция 1620 года», которое целое столетие определяло внутреннюю жизнь Кёнигсберга. Таким образом Кёнигсберг разросся, стал богаче. Башни и церкви строились с размахом, дома стояли тесно друг к другу фронтоном на улицу. Мосты Кремербрюке и Шмидебрюке с обеих сторон были усеяны будками, лишь к середине мостов были свободные для подъёма разводные платформы, которые открывались, чтобы пропустить корабли с мачтами. В 1623 году была построена первая биржа в Кёнигсберге, она возвышалась на сваях, вбитых в реку, возле Грюне Тор. Место под биржу было выбрано не случайно – оно определено было купцами, которые встречали регулярно прибывающих верховых вестовых, чтобы взять свою корреспонденцию у въезжающего в город конного почтальона, заодно удобно было и заключить сделку. Специальное здание должно было служить всем купцам и нельзя его быть построить на землях Кнайпхофа.
Торговля процветала, не смотря на политическую ситуацию. В порт Кёнигсберга в 1608 году вошло 643 голландских торговых корабля, а в 1625 году – в три с половиной раза больше, чем в 1550 году, транспортные мощности возросли почти в 7,5 раз. Четыре пятых всего тоннажа приходилось на долю голландцев. В 1636 году из 492 кораблей из Кёнигсберга 163 шли курсом на Амстердам. Это были большие корабли, на борту которых половина грузов вывозилась из Кёнигсберга. Англичане увеличили долю в морской торговле Кёнигсберга и занимали второе место после голландцев. Кёнигсбергские судовладельцы имели лишь небольшое количество кораблей, и то – маленьких. Сто лет Пруссия находилась в тени большой политики и не касалась войн.
Бурное развитие торговли в Кёнигсберге приостановила война между двумя враждующими религиозными течениями за господство в Европе. Во времена правления курфюрста Георга Вильгельма Пруссия была превращена в поле сражения. Прусские дворянские сословия боролись за самостоятельность в созданном с Бранденбургом союзе. Их оппозиционная деятельность была столь успешной, что к концу правления Георга Вильгельма государство грозило распасться. Бранденбургские правители в подавлении прусской оппозиции уповали на военную силу. А между тем в 1618 году уже началась первая общеевропейская война между протестантами и католиками, так называемая Тридцатилетняя война, которая поначалу принесла много бедствий Пруссии.
Апатия прусских бюргеров к политическим событиям европейского масштаба, помноженная на бездействие Георга Вильгельма, привела к возможности соблюдения Пруссией нейтралитета в войне.
Да, слабый Георг Вильгельм не принимал должного участия в управлении герцогством, все значительные события произошли если не вопреки его воле, то и не благодаря ей. Строительство современных укреплений в Пиллау и Кёнигсберге в эти годы велись либо по инициативе шведского короля, либо по замыслам местных властей. Да и решение о нейтралитете в общеевропейской бойне муниципалитеты принимали самостоятельно, правда, под давлением того же Густава II Адольфа.
Пруссия была втянута в войну, которую шведский король Густав Адольф вёл против Польши. Эта война была борьбой за господство над Балтикой и одновременно походом контрреформации против протестантства. Герцогство в военном отношении было слабым, а политически находилось в вассальной зависимости от Польши. В вопросах веры Пруссия имела больше общего со Швецией, чем с католическим сюзереном и реформатским правителем, которому не доверяли. К тому же курфюрст находился в Берлине, когда Густав Адольф летом 1626 года перенёс военные действия из Лифляндии в Пруссию, заняв 6 июля Пиллау. От прусских сословий, которым принадлежала власть, и особенно от Кёнигсберга он потребовал нейтралитета, намереваясь обезопасить себя с тыла, чтобы успешно выступить против Эльбинга и Данцига. В военном плане город к боевым действиям не был готов.
Средневековые укрепления находились в таком же упадке, как и желание горожан обороняться. Для приготовлений и не было времени, так как утром 11 июля альтштадскому муниципалитету передали письмо Густава Адольфа с ультимативным требованием в течение трёх дней объявить нейтралитет. Отсрочки Густав Адольф не дал, настаивая на том, чтобы горожане быстрее приняли решение о том, хотят ли они нейтралитета или же выступят на стороне Польши. Четыре дня миссия вела переговоры с Густавом Адольфом, пока тот, наконец, не подтвердил права города на свободную торговлю и безопасность. Шведы своё слово сдержали. Ни один шведский солдат не вошёл в Кёнигсберг. Курфюрст согласился со статусом нейтралитета.
Король Владислав IV, сменивший в 1632 году на польском троне своего отца Сигизмунда, пытался путём уступок и дружелюбных актов завоевать доверие Кёнигсберга. Король признал за городом право взимать налоги и нанимать войска, против чего тщетно протестовал из Берлина курфюрст, обосновывая свою точку зрения тем, что Кёнигсберг принадлежит ему и поэтому не обладает ни финансовой, ни военной самостоятельностью. 14 июля Владислав с огромной свитой прибыл в Кёнигсберг и был встречен очень дружелюбно. Кёнигсберг стремился получить признание в качестве договаривающейся стороны по образцу Данцига.
Бранденбургские посланцы решительно воспротивились этому и добились того, что в мирном договоре не было учтено ни одного требования Кёнигсберга. Это было очень важное решение. Вторая попытка придать Кёнигсбергу статус свободного города наподобие Данцига вновь потерпела неудачу.
Однако самостоятельная политика военных лет привела к возросшему самосознанию горожан, как по отношению к курфюрсту, так и по отношению к польскому королю. Это почувствовали оба. Сильнее стало и общественное сознание. И хотя ещё долго между тремя городами, равно как и между городами и их слободами существовали разногласия, основанные на защите своих мелких интересов, но всё же постепенно они осознавали, что все вместе составляют единый город. Этому способствовало и совместное возведение укреплений вокруг Кёнигсберга. Эти укрепления на 200 лет определили топографическое развитие города.
За несколько десятилетий в окружённых валом пригородах возникло пять новых приходов с пятью новыми большими церквами. Трагхайм отделился от Лёбенихта, Альтштадт заложил пригород Нойроссгартен, Закхайм оставался собственностью курфюрста, но также отделился от Лёбенихта, в Нойе Зорге располагались преимущественно аристократические дома с большими садами, так называемые „вельможные имения", бывшие вне юрисдикции обербургграфа, в пригороде Россгартен жили аристократы, а Кнайпхоф заложил Оберхаберберг в качестве отдельного пригорода.
Элементом прогресса в области экономики стали зарождавшиеся в то время мануфактуры – предшественники меркантильной хозяйственной политики. В предместьях появились мыловарни, маслобойни, стеклозаводы и красильни. Земельное правительство поддерживало предпринимателей, строивших фабрики, чтобы сэкономить деньги, которые тратились на ввоз продуктов из-за границы. Новые предприятия имели такие же привилегии, как и с давних пор мельницы, купальни и аптеки.
С ростом числа горожан и их благосостояния более разнообразной становилась и общественная жизнь. Кроме старых юнкерхофов и гемайнгартенов имелось множество трактиров. Многие являлись простыми постоялыми дворами и местом отдыха сельских жителей, посещающих рынок; другие, видимо, были обыкновенными питейными заведениями с сомнительной репутацией. Имелись садовые рестораны, где „по воскресеньям народ любил за играми повеселиться".
Сохранилась одна из средневековых бюргерских забав – стрельба. Так как с конца XIV столетия от арбалета перешли к огнестрельному оружию, старые стрельбища стали малы. Потому и народные праздники – стрельбы по деревянным птицам – здесь больше не проводились. Стрельба по мишеням поначалу не пользовалась признанием, но только до тех пор, пока курфюрст Георг Вильгельм в 1634 году не перенёс все привилегии со стрельбы по птицам на стрельбу по мишеням. Он сам за несколько месяцев до своей смерти принял участие в подобных соревнованиях и стал „стрелковым королём", чем вдохновил Симона Даха на шестикуплетное стихотворение. Каждый из трёх городов построил в своих предместьях тир: Альтштадт в районе, где позднее заложили ботанический сад, Кнайпхоф – под Хабербергом, Закхайм вблизи трактира „Хиршкруг" за воротами Закхаймер Тор. Таким образом, постепенно исчезла связь между стрельбой и цехами ремесленников с их гемайнгартенами.
Праздники стрелков оставались популярными, но участие в них постепенно становилось более или менее добровольным, и в итоге образовалась гильдия стрелков как самостоятельное общество.
Нередко Георг Вильгельм предавался разгульным развлечениям и любимой охоте, что не могло не сказаться на состоянии дел в государстве. Принуждённый заключить с Швецией союз в 1631 году, он неохотно вёл войну и уже в 1635 году заключил с императором Священной Римской империи Фердинандом II союз, вследствие чего шведы опустошили его земли.
В августе 1638 года Георг Вильгельм вместе со всем своим двором и семьёй с очаровательными дочерьми-курфюрстинами перебрался в Кёнигсберг, где, предаваясь любимому своему развлечению – стрельбе, и превратил в «охотничью столицу» свою летнюю резиденцию в замке Нойхаузен.
В эпоху правления Георга Вильгельма в Кёнигсберге происходили события, свойственные эпохе барокко. В середине XVII века возник Кёнигсбергский кружок – круг изысканных и талантливых людей, имевших изрядное гуманистическое образование и объединенных общей любовью к поэзии и музицированию, но, прежде всего дружбой. У этих незаурядных бюргеров не было никаких организационных признаков «поэтического цеха» – ни уставов, ни списков участников, ни собственного архива и т.п. Они не проводили собраний. То есть в строгом смысле говорить о поэтическом объединении, видимо, не следует. Однако не подлежит сомнению, что этот круг поэтов и музыкантов, учителей и студентов, юристов и чиновников, живших в Кёнигсберге в середине XVII века, оставил глубокий след в истории немецкой лирики.
В это время публично польскому королевскому двору, а вместе с тем – кёнигсбергскому дворянству и бюргерству был представлен поэт Симон Дах. Спустя три года Даху открывается доступ к высшим авторитетам respublica literaria и прусскому правящему дому: в 1638 году в Кёнигсберг приезжает Мартин Опиц, а затем курфюрст Георг Вильгельм со своим двором и семьей. По поводу каждого из этих событий Дах вместе с композитором и органистом Генрихом Альбертом создает приличествующие случаю хвалебные песни.
В 1639 году курфюрст Георг Вильгельм Бранденбургский назначил Симона Даха профессором поэтики. С 1 ноября 1639 года, заняв должность профессора в Альбертине без защиты диссертации, он приступает к исполнению своих новых служебных обязанностей. Магистерскую защищает в 1640 году. Диссертация Даха не имеет большой научной ценности, но отражает определенный этап мировоззренческого становления поэта-профессора.
Будучи профессором поэзии, Дах, согласно должностному предписанию, отвечал за поэтическое оформление всех академических и религиозных праздников в университете. Большинство праздничных произведений было написано на латыни, и объем этой поэтической продукции Даха весьма впечатляет. В числе университетских произведений на немецком языке следует упомянуть: «Радость христианского Рождества», сочиненную в 1648 году, в год наступления мира после подписания Вестфальского мирного договора; «Похвала Иисусу Христу, восставшему из мертвых», состоящую из более чем 1000 «александрин» (тип средневекового стиха) и другие.
В 1644 году Кёнигсбергский университет праздновал 100-летие со дня основания. По поводу этого праздника профессор поэзии Симон Дах был призван сочинить торжественное представление, приличествующее случаю.
Университетская карьера Даха была в целом блестящей. Он пять раз избирался деканом, а зимой 1656 года без соблюдения формальностей единодушно был избран ректором университета.
Следует отметить, что в глазах общественного мнения Дах, начиная примерно с 1638 года, скорее всего, представал именно как поэт правящего дома курфюршества Бранденбург-Пруссия, поскольку после визита в Кёнигсберг осенью 1638 года Георга Вильгельма его жизнь значительно изменилась к лучшему благодаря протекции со стороны курфюрста. И сам Дах стал активным поэтическим летописцем судьбы правящей семьи: он сочинял многочисленные стихи по разным многочисленным поводам в истории жизни и смерти правящей династии.
Вместе с заслуженной славой к Даху пришло и материальное благополучие: кроме профессорского жалования постоянным и надежным источником дополнительных доходов было возрастающее число заказов. Дах возводит поэтическое творчество в ремесло, в ранг равноправного источника доходов. Дах сочинял за деньги, чем заслужил упреки многих потомков – историков литературы и поэтов, игнорирующих исторические обстоятельства художественного поэсиса XVII века в Германии. Однако сам факт, что поэзия охотно оплачивалась заказчиками, говорит, во-первых, о ее социальной востребованности, а, во-вторых, о безусловной значимости поэтического ремесла в жизни общества.
Однако остановимся на этом и предложим прочитать более внимательно текст легендарной песни «Анхен фон Тарау», окутанной в тайны смысловых анаграмм.
Язык эпохи барокко представлял собой не менее вычурный стиль в литературе, такой же, как и известный своим множеством деталей стиль в архитектуре. Каждый элемент поэзии барокко нёс в себе символы, знаки, тайные послания, понятные тем, кто был гоним и не мог открыто изъясняться с единоверцами – в разгар 30-летней войны религий в Европе чревато было протестантам вслух рассуждать в католическом европейском обществе. Пруссию обошла война, и те, кто в те времена искал духовную свободу, кто хотел избежать нужды, бедствий и притеснений, связанных с войной, тот отправлялся в толерантное герцогство Прусское – «пристанище Германское», прежнее государство Тевтонского ордена, которое не подчинялось императору из рода Габсбургов. Таким образом, протестантам удавалось в какой-то мере избежать жестокого преследования и ужасов войны. Студенты стремились попасть в «Альма матер Альбертина», в Кёнигсбергский университет. В XVII веке Кёнигсбергский университет являлся центром продвижения Реформации, здесь создавались поэтические кружки любителями стихотворных посланий и посвящений, в основе которых анаграммы. Процесс творческой интеграции поэтов и музыкантов в Кёнигсберге XVII века, объединившихся в дружеское сообщество, оставил заметный след в истории европейской литературы. Кёнигсбергский поэтический кружок XVII века – это круг изысканных и талантливых людей, имевших изрядное гуманистическое образование и объединенных общей любовью к поэзии и музицированию, но, прежде всего дружбой. Таким образом Кёнигсберг становится колыбелью языка анаграмм – иронично-барочного отражения новой поэзии «скрытой теологии», парадигма тайн барокко.
С октября 1640 года курфюрст Георг Вильгельм постоянно находился в постели. Помимо своей хронической болезни ног он также страдал водянкой. Георг Вильгельм умер после продолжительной болезни в возрасте 45 лет 1 декабря 1640 года. Причиной смерти была указана водянка и удар.
Георг Вильгельм Бранденбургский является единственным представителем Гогенцоллернов, похороненным в Кёнигсберге, в местном Кафедральном соборе. Первый герцог Пруссии Альбрехт Бранденбургский был представителем династии Ансбах, его отец Фридрих I, будучи маркграфом Бранденбург-Ансбаха являлся представителем Гогенцоллернов.
Король Фридрих I, внук курфюрста Георга Вильгельма и сын Великого курфюрста, расширил замок в Пальмникене в качестве также одной их своих охотничьих резиденций, побывав здесь в 1703 году и выделив на его перестройку из казны 1023 талера, – привёз шведский кафель, особый отделочный камень в количестве 66 тысяч штук по цене 5 талеров за тысячу. Примерно в 1690 году сюда из Гермау (пос. Русское Зеленоградского района) перенесли управление береговой службы (das Strandamt) и янтарную палату (die Bernsteinkammer), а в подземельях дома содержали расхитителей янтаря в темнице под названием «Кустоди» (дьячок или побережье) или «Клауссе» (келья или ущелье).
Возвращаясь к машинам, обратим внимание, что имя Беккера в Янтарном сохранили, благодаря внучатому племяннику янтарного фабриканта, в честь которого назван отель «HotelBecker» через дорогу от церкви в бывшем здании государственных служащих, открывшегося в 2008 году.
Держим путь в сторону озера Синявино, бывшего карьера, красивейшего водоёма на территории Калининградской области.
Мысль о том, что янтарь можно добывать и открытым способом, давно бродила в головах немецких специалистов. Попыткам создания карьеров мешало отсутствие техники нужного уровня, но добыча в шахте становилась всё более проблематичной. Во-первых, штольни стали многокилометровыми, квалифицированных горняков становилось всё меньше. А второй причиной для перехода к карьерному способу можно считать значительное подорожание древесины, которая в огромном количестве шла на крепёж в шахте. Требовалась именно лиственница, которая во влажной среде не поддавалась гниению, наоборот, приобретала крепость. Ежегодно перерабатывалась почти тысяча вагонов досок и брёвен. Суточная потребность в лесоматериалах до Первой мировой войны обуславливала расходы до одной тысячи марок.
Немецкие специалисты подсчитали, что кубометр горной массы, добытой в шахте подземным способом, стоит 15 марок, а при открытой разработке оценивается в 60 пфеннигов. Всё говорило в пользу нового способа и шли поиски территории с большим содержанием янтаря. Такое место было найдено на расстоянии 500 метров от моря на том же Пальмникенском месторождении, вблизи посёлка Гросс-Хубникен.
В 1912 году был заложен крупный карьер глубиной 50 м – карьер «Вальтер», эксплуатировавшийся около 60 лет. В 1913 году приступили к вскрышным работам – «вскрышей» специалисты называют снятие верхнего слоя горных пород, покрывающих «голубую землю». Чтобы добраться до глины, содержащей солнечный камень, надо снять 30-40 метров породы, не имеющей ничего полезного для добытчиков. Началась большая выборка янтаря из «голубой земли» открытых карьеров. Эту работу производили многоковшовые экскаваторы, которые работали в двух уровнях – первые производили разработку пустой породы, вторые загружали вагонетки обнажившуюся глауконитовую «голубую землю» и загружали ее в открытые вагоны электропоезда, который следовал к обогатительной фабрике. Карьер был оборудован сложными инженерными сооружениями для подъёма вагонов с янтароносной породой на поверхность.
Теперь горнодобывающее предприятие представляло из себя промышленный комплекс с теплоцентралью, 60-метровыми заводскими трубами, водоохладителями, обогатительной фабрикой, складами, слесарными, кузнечными и столярными мастерскими, цехами по переработке янтаря и т.д., и т.п.
После Первой мировой войны Германия лишилась традиционных рынков сбыта, особенно Северной Америки, Китая и России.
Для вывода янтарного производства из кризиса был взят курс на техническое перевооружение: обновилось оборудование карьера в Пальмникине; внедрялась механизация на всех этапах добычи, обогащения и обработки янтаря. Оснащение карьера «Вальтер» и экскавация (выемка грунта экскаватором) до начала выемки янтаря были оценены почти в три миллиона марок, но позднее потребовались дополнительные расходы в 600 000 марок.
Правительство вернулось к промышленной добыче янтаря, лежавшей в основе успеха компаньонов фирмы «Штатиен и Беккер» во второй половине XIX века и полностью работавшего на экспорт, лишь в 1923 году.
Созданный «Данцигский коридор» отделял Восточную Пруссию от Германии, вся торговля янтарём шла через Данциг, польские купцы желали торговать по «мировым ценам», что привело к увеличению пошлин. Ситуация усложнилась, когда США представили на рынок сотни тонн прессованного синтетического материала «БАКЕЛИТ» (торговая марка по имени американского химика и изобретателя Лео Бекеланда нерастворимого негорючего сверхлёгкого пластика) для изготовления курительных принадлежностей. Рынок янтаря «обрушился», прусское акционерное общество терпело огромные потери и тогда руководство впервые приняло решение заняться переработкой янтаря. Для этой цели в феврале 1926 года организовали первый холдинг «Государственная янтарная мануфактура GmbH» (“StaatlicheBernstein-Manufaktur”), куда вошли, в том числе, Кёнигсбергский филиал – 51% акций, причём акционерное общество внесло свою долю добытым янтарём на сумму 336000 рейхсмарок; и Данцигская фабрика Хуго Барч (HugoBarthGmbH).
В 1926 году в газете «Кёнигсбергер Хартунгшецайтунг» выходит статья «Люди Восточной Пруссии». В ней подробно говорится об упадке искусств: «…все без исключения искусства переживают сейчас тяжелый кризис». Среди борцов за новые цели в пластическом искусстве в этой статье был назван штутгартский скульптор Герман Брахерт. В 1919 году Герман Брахерт получил приглашение на профессорскую должность в Школу искусств и ремесел Кёнигсберга. В течение семи лет работы в школе Брахерт вел класс скульптуры, класс ювелирного искусства, руководил мастерской по архитектуре интерьера и мебели.
Мануфактура требовала повысить художественный уровень изделий янтаря. Особое значение в создании уникальных изделий придавалось возвращению к традициям старых немецких мастеров XVII-XVIII веков. С этой целью в 1930 году на должность художественного консультанта был приглашен известный скульптор Германн Брахерт. Его изделия сочетали в себе стройное благородство и конструктивную рациональность школы дизайна Баухаус.
В дальнейшем, в связи с ухудшением экономической ситуации, права на добычу неоднократно перекупались, но в результате контрольным пакетом акций в 1933 году завладела компания «Пройсаг» (Preussag AG).
В 1933 году впервые в Кёнигсберге в художественно-ремесленной школе был создан «янтарный класс» под руководством Яна Хольца, последователя Брахерта. Хольц много уделял внимания образовательному процессу, в том числе преподавал искусство художественной резьбы мастеров 17-го века. Став в 1933 году художественным руководителем Мануфактуры, он поставил задачу расширить программу производства и установить для изделий заранее высокую художественную планку. Под его руководством и по его эскизам наряду с массовой продукцией на Мануфактуре стали изготавливаться дорогостоящие предметы обихода высокого художественного качества.
В 1930-1940-е годы продукцию Кёнигсбергской государственной янтарной мануфактуры можно было встретить в крупнейших магазинах многих европейских столиц. Представительства Мануфактуры были открыты в Париже, Лондоне, Вене, Брюсселе и Нью-Йорке. Изделия Мануфактуры получали международное признание, благодаря участию во многих выставках, где они не раз были отмечены высокими наградами. Часто витрины в рекламных целях украшали портреты звёзд германского кинематографа. Бусы, броши, серьги, кулоны, браслеты и кольца выпускались Мануфактурой массовыми сериями. Для их изготовления использовался натуральный, а также прессованный и окрашенный янтарь, который часто сочетался с металлом.
Дизайном шкатулок занималась группа художников, которые после 200-летнего «молчания великого искусства обработки янтаря» проделали в этой области поистине новаторскую работу. Скульпторы Герман Брахерт и Ян Хольцу смогли творчески осмыслить и совместить практичность и дешевизну изделий – фирменные принципы Мануфактуры – с оригинальностью и современностью их внешнего вида.
Большими партиями изготавливались плакетки и медальоны в честь знаменательных событий. Среди них медальон с изображением Кёнигсбергского собора, выпущенный в 1933 году к 600-летнему юбилею его основания и знак «Германской Восточной ярмарки», изготовление которого было приурочено к проведению сельскохозяйственной выставки в Кёнигсберге в 1936 году.
Неизменно большое внимание уделялось сувенирной продукции, отражающей неповторимый восточно-прусский колорит. Здесь янтарь выступал уже в качестве уникального «фирменного» материала. Мотивами этих изделий служили национальные восточно-прусские символы.
Одну из самых многочисленных категорий составляли спортивные призы, среди которых кубки и тарелки, выполненные из янтаря и серебра и использовавшиеся в качестве почётных призов на Олимпийских играх в Берлине в 1936 году. Использование янтаря в изготовлении спортивных призов, несомненно, подняло его статус.
В результате янтарь под рекламным лозунгом «Германское золото» стал равноправным в ряду материалов, обычно использовавшихся для подобных предметов, таких как: золото, серебро или ценные породы дерева.
Государственная янтарная мануфактура стала крупнейшим в мире предприятием по добыче и обработке янтаря. Высокий художественный уровень её массовой продукции сыграл огромную роль в популяризации янтарных изделий далеко за пределами Германии.
Во время Второй мировой войны Германский экспорт янтаря в Японию приносил значительные валютные поступления, при этом на добыче и производстве работали тысячи пленных.
На этом этапе истории янтарь «служил» на благо войны и разрушения…
В относящейся к июню 1945 года справке об экономике района Земландской комендатуры содержится описание янтарного завода, из которого следует, что в последние месяцы войны он был перепрофилирован немцами на выпуск военной продукции: «Завод производил галантерейные товары (мундштуки, расчески, пуговицы) и работал до 1945 года. В связи с бомбардировкой промышленности, расположенной в центре Германии, оттуда было привезено оборудование двух заводов – орудийного и патронного, которое установлено в цехах янтарного завода, а оборудование янтарного завода снято и законсервировано на территории завода».
Вскоре после окончания войны оборудование военных заводов демонтировали и вывезли из Пальмникена, а янтарное производство было передано (не позднее 1 сентября 1945 года) в ведение военторга.
По свидетельству ветерана Янтарного комбината Г.П. Яковенко, на базе сохранившихся на складе двадцати тонн янтаря-сырца военторг организовал небольшое полукустарное производство по выпуску янтарных изделий. Работали в мастерских демобилизованные офицеры, солдаты, привлекали и оставшихся в Пальмникене немцев, причем вся продукция изготовлялась по образцам, доставшимся в наследство от Кёнигсбергской янтарной мануфактуры.
Руководство новой советской области понимало значение и перспективы развития янтарного дела, о чем свидетельствует справка Облплана за 1946 год, в которой давалась следующая характеристика доставшегося от немцев наследства: «Особое место в Восточной Пруссии занимала янтарная промышленность, базирующаяся на единственном в Европе месторождении янтаря вблизи Пальмникена. В 1940 году было добыто 5000 тонн янтарной руды. На отходах янтарного производства работал лаковый завод. В данный момент янтарный завод находится в распоряжении военторга и вырабатывает из имеющихся запасов сырья мундштуки, папиросницы и т. д. Карьер, где добывался янтарь, затоплен, механизмы разрушены».
Ко времени окончания военных действий карьер оказался затопленным дождевыми и грунтовыми водами, что привело к оползням и разрушило рабочие площадки. По всему было видно, что немцы прекратили добычу еще до прихода советских войск. Осенью 1947 года началась откачка воды из карьера в море, со дна удалена порода, восстановлены сделанные в виде уступов площадки. Одновременно проводились реконструкция подъездных путей и ремонт уцелевшего оборудования.
К началу июля 1948 года карьер был введен в промышленную эксплуатацию.
После двух крупных оползней грунта в 1957 и 1958 годах, когда на дно карьера обрушилось около полумиллиона тонн земли, из строя оказалась выведена почти вся транспортная система, засыпано всё оборудование, была применена гидротранспортная технология с размывом пульпы мощным гидромонитором. По воспоминаниям очевидцев, карьер буквально разрушался на глазах. Хорошо, что оползни произошли в выходные дни, когда в карьере не было рабочих и удалось избежать несчастья.
Карьер в Синявино работал до конца 1960-х годов на базе созданного в июле 1947 года Янтарного комбината.
В середине 1960-х годов на комбинате разрабатывались планы продолжения карьера непосредственно на территории поселка Синявино. В этом случае предстояло снести не только приусадебные участки жителей, но и школу, детские ясли, а также жилые дома, в которых проживало 340 человек. Расчеты показывали, что полученная в результате этой операции прибыль не только покроет все затраты на перенос части поселка и новое строительство жилья и объектов соцкультбыта, но и принесет комбинату существенный доход. Однако по социальным соображениям этот проект не был реализован.
Озеро Синявино, или, как его ещё называют, пруд «Янтарный» привлекает многих отдыхающих и летом, и зимой. В холодное время года здесь предлагают надеть акваланги и опуститься на дно бывшего карьера. Такой вид активного отдыха - дайвинг - становится популярным в последнее время. А тем, у кого на свежем воздухе разыгрался аппетит – неплохое кафе с горячими блюдами на территории базы отдыха.
Озеро Синявино или озеро Янтарное, а если точнее по государственному реестру Федерального агентства водных ресурсов числится как «пруд без названия в посёлке Синявино», одним своим берегом граничит с территорией Янтарного комбината. К его этой стороне можно подъехать вдоль небольшого ущелья небольшой речки бывшего местечка Кракстепеллен. Переброшенный через ручей пешеходный мостик приглашает остановиться и «постоять» на благополучно разобранных железнодорожных путях. Эта дорога вела к шахте «Анна» на берегу моря.
Последуем и мы в сторону легендарного пляжа под «Голубым флагом». Зимой здесь особенно тихо - безлюдно... Чистые песчаные пляжи. Живописные обрывистые берега. Тишина и покой на бывших янтарных карьерах. Когда-то здесь добывали солнечный камень, и где-то здесь, под осыпью, вход в шахту с красивым женским именем Анна.
Немногие, но всё же бывают в Янтарном на территории мемориального комплекса «Жертвам Марша смерти».
При нацистах Пальмникен вписал свою страницу в печальную историю Холокоста: в ночь на 31 января 1945 года именно здесь, на берегу Балтийского моря, была осуществлена массовая казнь 7 тысяч узников лагеря Штутхоф (под Данцигом – совр. Штутово под Гданьском, Польша) — евреев по происхождению.
Кажется невозможным, что 25 января 1945 года Красная Армия освобождает узников концентрационного лагеря «Освенцим», а буквально через неделю Холокост продолжился… и продолжился здесь на берегу Балтийского моря.
Директор пальмникенских янтарных предприятий Ландман и управляющий трёх крупных сельскохозяйственных поместий – в Дробникене, Пальмникене и Гросс Хубникене Ханс Файерабенд, майор, награждённый орденом во время Первой мировой войны, публично воспротивились уничтожению узников в штольнях янтарного комбината. Да, их протест ничего не изменил в судьбе приговорённых к смерти, но он был. И он достоин уважения.
Директор янтарной мануфактуры Хельмут Ландманн отказался предоставить шахту «Анна» для уничтожения людей. Тогда эсэсовцы загнали 3000 еврейских женщин в фабричный цех, расположенный у карьера. Сегодня на месте карьера большое озеро.
Когда 27 января 1945 в Пальмникен пригнали еврейских заключенных, командир батальона фольксштурма Ханс Файерабенд, высказал решительный протест командиру прибывшего подразделения SS. В ходе спора он со всей энергией заявил, что пока он жив, в Пальмникене больше не будет убит ни один еврей. Он начал организовывать для пленников необходимое питание. Внезапно янтарная мануфактура стала для евреев защитной зоной. С этого момента над Пальмникеном нависла напряженная неизвестность. Чувствовалось, что здесь замышляется что-то чудовищное. Последний марш смерти в Восточной Пруссии достиг своей конечной станции.
В течение трех дней Файерабенду удавалось обеспечивать скудной пищей и защищать евреев. Но потом он получил сфабрикованный боевой приказ выступить 30 января с сотней бойцов фольксштурма на передний край в район Куменена. Одновременно он получил из гестапо письмо с угрозой строгого наказания за противодействие ее планам. В Куменене Файерабенд прибыл в указанную в приказе воинскую часть, которая, как оказалось, не обращалась к командованию с просьбой об усилении. Той же ночью Файерабенд покончил с собой.
Тела убитых заключённых свозили к шахте «Анна» и в районе пляжа за зданием заброшенного цеха сгружали в братскую могилу. В ту первую половину дня солдаты SS прошли по домам вдоль трассы ужасного марша в поисках убежавших евреев. Они предостерегали от приема беглецов и угрожали казнью.
Длинная яма почти до краев была заполнена трупами. Вероятно, здесь уже происходили расстрелы, и, наверное, здесь лежали также люди, убитые на улице. Убийцы определенно делали это не впервые. Они убивали свои жертвы выстрелами в затылок пистолетами калибра 7,65. Женщины должны были становиться на колени.
Зверское уничтожение пленников должно было произойти на четыре дня позже, ночью 31 января 1945 года.
Файерабенд, под защитой которого до сих пор находились евреи, вынужден был уйти из жизни. Единственного человека, который смог бы предотвратить преступление, больше не было. Под покровом темноты палачи SS выгнали еврейских женщин из цехов мануфактуры на прибрежной лед. Стреляя в упор в беззащитных людей, они заставили их в страхе и отчаянии бросаться с кромки льда в открытую воду. Теперь море возвращало их тела...
В 2011 году 30 января на берегу моря в Янтарном в районе гибели тысяч узников лагерей установлен памятный знак «Жертвам Марша смерти» работы скульпторов Франка Майслера и Арье Овадия.
От памятного монумента мы вышли в сторону шахты «Анна».
В 2004 году в районе посёлка Синявино произошло обрушение морского берега, которое обнажило два оборудованных входа в штольни шахты «Анна». К тому времени они были прочно заблокированы, но есть сведения и о других закрытых для доступа входы. Путь в шахту «Анну» начинался с подошвы пляжа, штольни тянулись севернее и южнее – к центру Пальмникена. Шахта «Анна» нигде не пересекалась с шахтой «Генриетта» и отработала 40 лет, исчерпав себя в 1923-1924 годах, – её законсервировали, штольни сохранили.
У подножья сохранились железобетонные монолиты подъездных путей, арматура, остатки насыпи для движения вагонеток с грунтом… и следы недавней добычи янтаря от размывов помпой.
Янтарь по-прежнему волнует... Кого, как украшение, кого, как минерал, кого, как предмет изучения, а кого, как средство обогащения - ничего не изменилось. Человек по-прежнему остаётся в плену у янтаря...
Потому мы и назвали наше путешествие: «Янтарный – цвет, история места или судьба…»
В завершении путешествия мы оказались у здания бывшей конторы сельскохозяйственного поселения Гросс Хубникен. Мы на конечной автобусной остановке в посёлке Синявино, пытаемся распознать год постройки сохранившихся стен когда-то добротного управления имением.
Посёлок старше соседнего Янтарного, здесь разводили крупный рогатый скот, который получал призы на престижных немецких ярмарках. Арендатором янтарного рудника с 1912 года был управляющий трёх крупных сельскохозяйственных поместий – в Дробникене, Пальмникене и Гросс Хубникене – известный нам Ханс Фейерабенд, родившийся в 1882 году в Мариенхёхе крайса Пройсиш Эйлау (район Багратионовска). Именно ему округ Пальмникена был обязан выдающимся достижениям – чёрно-белые коровы из Пальмникена были отмеченных на Лейпцигской выставке-ярмарке.
Фейерабенд был последним председателем Восточно-прусского общества племенной книги крупного рогатого скота с 1934 по 1945 годы. В книгу от Пальмникена были занесены 5 быков и 38 коров, и когда-то здесь стояла корова-рекордсменка по надою молока "Куаппе" („Налим“).
В Восточной Пруссии 1930-х годах было основано специальное племенное стадо – элита молочного животноводства. История рассказывает про реестр из 1 076 восточно-прусских коров со средними надоями 8 468 кг молока в год при жирности 3,77%. При этом абсолютной чемпионкой была бурёнка по кличке «Кваппе» («Налим»), давшая 14 708 кг молока за год с жирностью 3,92%. У неё было несколько соратниц с надоями за отметкой 10 000 кг в год. С такими показателями коровы из восточной провинции расходились на аукционах влёт. Только в военном 1941 году было продано 9 496 коров и 6 464 быков. Из них 1 034 быков и 6 647 коров было вывезено за пределы Восточной Пруссии. Никаких ограничений на экспорт не было. Так восточно-прусских коров закупали на развод покупатели из Тюрингии и Саксонии.
Про сельское хозяйство в Синявино давно забыли – земля распродаётся под коттеджи, особняки, дачи…
В Синявино заезжают полюбоваться дикими нетронутыми пока цивилизацией красотами со стороны карьера – цвет воды этого водоёма удивляет, синий с изумрудным отливом не свойственен морю.
Но, как мы и обещали, финал поездки предусматривает восторг от увиденных живописнейших берегов Самбийского полуострова.
К морю ведёт дорога через поле – это путь к «Пляжному» карьеру Янтарного комбината, где встретит предупреждающая вывеска о запрете прохода.
Но мы туда и не проходим, а пешком, как и следует встрече с нечто необычным, спустимся на побережье и ощутим радость от счастья жить у моря.
Команда проекта «История. Люди. Память» благодарит всех участников за чудесную поездку, компанию в путешествии на западное побережье по Янтарному городскому округу. В поездке приняли участие ребята с нарушениями слуха, для которых велось сопровождение на жестовом языке.
Благодарю участников поездки за предоставленные фотографии для отчёта: Марию Макарову и Анатолия Корнева. До новых встреч на новых маршрутах!
